– Я никогда не чувствовала себя одиноко рядом с Кейси! – искренне возразила я.

– Однажды почувствовала бы, милая. Тебе необходимо… что-то, чего мне никогда не понять. Музыка у тебя в крови. Ты видишь красоту в вещах, которых другие просто не замечают. Нужно, чтобы кто-то тебя понимал и… мог бы поговорить с тобой о чем-то глубоком. Не уступал бы тебе в уме! Когда ты была совсем маленькой, то порой задавала удивительные вопросы о Боге, о Вселенной… Они меня поражали. Однажды ты сидела на полу и собирала пазл. Тебе, наверное, было не больше шести. В какой-то момент ты замерла и уставилась на пазл, а потом спросила: «Папа, а как по-твоему, если бы я просто встряхнула коробку, картинка собралась бы сама?» А я ответил: «Нет, солнышко, сомневаюсь». Помнишь, что ты мне на это сказала?

Я озадаченно покачала головой.

– Ты сказала: «Тогда получается, что и мир не мог сам собой сложиться. Кто-то должен был его собрать». Я потом две недели об этом думал! Ох, Джози… я не понимаю и половины из того, что ты говоришь… и готов биться об заклад, что бедняга Кейси Джудд чаще всего тоже понятия не имел, о чем ты.

Я не нашлась с ответом и просто уставилась на отца с открытым ртом.

– Ты говоришь, вы с Сэмюэлем полюбили друг друга, слушая Бетховена и читая Шекспира. Это, по-моему, уже многое значит.

Папа уперся руками в колени и взглянул на луну в вечернем небе. Когда он снова заговорил, его голос прозвучал хрипло.

– Что делает Сэмюэль, когда ты о чем-нибудь рассуждаешь, Джози? Что он отвечает? Слышит ли он тебя так, как не способен никто другой?

Отец перевел взгляд на меня. В его глазах стояли слезы. Я обхватила папино лицо руками, тронутая его словами. Я ведь никогда не благодарила его за то, с каким пониманием он ко мне относится. Слезы полились по моим щекам.

– Я вот что думаю, Джози: Бог видит, что у тебя в сердце. – Отец смотрел мне в глаза, и мы оба плакали, не стыдясь своих слез. – Он не просто так забрал Кейси. Кейси был не для тебя. Сама ты бы этого не увидела. Я знаю, ты думала, что Господь от тебя отвернулся. Но Он заботился о тебе, Джози. Он уготовал тебе жизнь с тем, кто сможет полюбить тебя целиком. Я не хочу, чтобы ты всю жизнь сдерживалась, отмеривала себя в дозах, которые другие способны принять. Если Сэмюэль любит тебя всю до последней капли… то я надеюсь, что ты знаешь, где его искать. Потому что ты обязана его найти.

Папа поднялся и подошел к двери. Ему тяжело было справиться с ураганом эмоций, который обрушился на него за один вечер. Там, где меня выручала ода «К радости», его спасением были лошади. Отец коснулся ручки двери и снова повернулся ко мне.

– На стене у тебя в комнате написаны слова. Помню, как читал их… они там уже очень давно. Мне кажется, это строки из Библии… только ты немного их поменяла. Там про истинную любовь. Если Кейси любил тебя истинной любовью, Джози, он бы не хотел, чтобы ты оставалась.

Папа вздохнул. Он сказал все, что хотел, и теперь готов был закончить разговор.

– Я люблю тебя, Джози. Не сиди тут допоздна. Тебе еще с тортом разбираться.

Отец улыбнулся и ушел через дом на задний двор, спеша за утешением к своим четвероногим друзьям.

– Истинная любовь долготерпит, милосердствует, истинная любовь не завидует, истинная любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает… – Я прошептала эти строки и наконец нашла в себе силы проститься с прошлым.