— А… — портниха рассеянно улыбнулась, — они проданы, но я в любое время могу забрать их для показа, если так, конечно, делается… — Она чувствовала себя полной дилетанткой.
— Эти платья сшиты на машинке? — спросил хрипловатым голосом Пасечник.
— Только два шва, все остальное — ручная работа…
— А вышивка?
— И вышивка, и стразы, и все рисунки тесьмой я сделала сама… — Валентина краснела все больше и больше. «Сейчас они скажут, что это кустарщина…» Ей захотелось в Подольск.
— Вам нужно будет заплатить вступительный взнос, потом я пришлю своего агента, и он все объяснит… Через три дня, если вы найдете деньги, мы устроим вам показ в «Савойе», там будет прием, придет много людей из посольств… Для начала это совсем неплохо… Возможно даже, мы успеем отпечатать мини-каталог с ценами, только для этого вам придется каждой модели придумать название… Мне очень понравилось. Это интересно, у вас богатая фантазия… И еще: откуда у вас ткани?
— Мне привозят…
— Понятно… Секрет… Что ж, приветствую такое поведение. Ни одного лишнего слова, ни одного зря потраченного рубля, ни одной длинноногой хищницы, ни одной лишней нитки… Вы очень красивая, Валентина… — Подойдя к хозяйке, Фабиан поцеловал ей руку. — Желаю успеха.
Они ушли, наговорив комплиментов и накурив. Валентина долгое время не могла прийти в себя.
— Да, теперь я понимаю, как нужны тебе деньги… Ты слышала сумму вступительного взноса, которую они назвали?.. Обещаю, что сегодня же поговорю с Ирмой…
Три дня, что Борис жил в Москве, ему казалось, что он пьян. Он шатался без дела по улицам, рассматривая людей, заходил в магазины, катался на метро и, казалось, совершенно потерялся во времени и пространстве…
Валентина, заявив, что у нее много работы и что она готовится к показу в «Савойе», спокойно отнеслась к тому, что отец уходит на целый день. У нее был мужчина, хотя, как показалось Борису, с ним не все ладилось. Она выставила его ночью, думая, что их никто не слышит, и наговорила много обидных слов. Но больше всего поразило Бориса то, что Валентина прятала его… Когда раздавался звонок в дверь, она просила отца уйти в спальню.
— Ты стыдишься меня? Но это глупо! Я красив и умен, — пытался он рассмешить ее, но она так же ловко отшучивалась, говоря, что пока не готова познакомить его со своими подругами.
— Ты знаешь, я позвонил Полине, твоей маме, но там почему-то никто не берет трубку…
Услышав об этом, Валентина побелела.
— Зачем ты это сделал? А если бы она оказалась дома?
— Ну и что с того?
— А то, что она только-только начала жить, у нее появился мужчина, а тут ты со своим Парижем… Пойми, ей сейчас не до тебя…
Борис пожал плечами. Он смотрел на Валентину и не мог сообразить, почему от нее исходит такой холод. Хотя, с другой стороны, ее тоже можно было понять: они не виделись целых пятнадцать лет, что он знает о ней, о ее жизни и принципах? Она взрослый человек со своими представлениями о чувстве ответственности, в частности… Может, дочь в глубине души не может ему простить его уход?..
В любом случае он теперь