— Нет, я не замечала… Он был в ясном уме до самой последней минуты.

— Вы что-то скрываете от меня. Где то препятствие, которое ваш муж имел в виду, когда искушал вас акциями железных дорог?.. Ну, вышли вы замуж за русского, и что же дальше?

— У вас хорошая голова, мсье Борис. Все правильно. Ничего в этой жизни не дается нам просто так… Пока я не могу рассказать вам все… Однако вы должны знать, что стоит вам жениться на мне, как я сразу же перевожу на ваш счет десять миллионов франков. А пятьсот тысяч вы получите в день, когда объявите мне о вашем положительном решении. Все будет оформлено официально и при свидетелях.

— И вы мне ничего не расскажете о препятствии, из-за которого ваш брак с русским мужчиной, по мнению вашего Патрика, считался бы невозможным? Вы что, одноногая или наполовину состоите из искусственных органов?

— Нет, я настоящая и даже больше, чем вы можете себе это представить… — хозяйка улыбнулась, показывая идеальной формы зубы («Фарфор», — подумал Борис). — Так вы подумаете над моим предложением?

— После свадьбы мне надо будет переехать к вам?

— Разумеется…

— А как же Бланш? Мы живем с ней уже три года.

— Она переедет сюда, будем жить вместе.

— Я предлагаю перейти к «Солнечному удару»… — Борис надел очки и раскрыл книгу. — Мы, кажется, остановились вот здесь… «Он отодвинул от себя ботвинью, спросил черного кофе и стал курить и напряженно думать: что же теперь делать ему, как избавиться от этой внезапной, неожиданной любви?»

— Постойте, скажите, что такое «ботвинья»? Это то же, что и шпинат?

Борис задумался:

— Я так думаю, мадам Эмма, что это то же самое, что и ботва…

— Ботва… Какое странное слово…

Десять миллионов франков плюс содержание, полагающееся мужу Эммы Баланс…

Бланш поставила перед ним тарелку с дымящейся бараниной и сырную запеканку.

— Сколько лет твоей невесте? — спросила она, усаживаясь рядом и царапая вилкой клеенку. — Девяносто?

— Много, я думаю… Хотя выглядит она не так уж плохо…

— Десять миллионов франков, говоришь? Что-то тут не так… если честно, я уже голову сломала над ее предложением. А ты?

— Я предпочитаю есть баранину и ни о чем не думать.