— Ну что, покушала, девочка?
Они вышли и направились к расположенному неподалеку коммерческому ларьку.
— Здесь? — спросила Маша.
— У меня тут друг работает, там топчан есть… А если ему дашь, получишь пятьсот… Но он, знаешь, как любит…
Она догадывалась.
Валентина открыла глаза и не сразу поняла, где находится. «Саша», — вспомнила она все и снова нырнула под одеяло.
— Ты проснулась? — в комнату заглянул Саша. Он был в темно-синем халате, с полотенцем в руках. — Слушай, мне надо идти… Позавтракаешь сама, хорошо? Я там все приготовил… Чувствуй себя как дома… Отдыхай, набирайся сил. Не переживай, твой парень, если не дурак, все поймет и не станет тебе мстить… Ведь ты именно этого боишься?
Сев на постели, она кивнула.
— И этого тоже. Понимаешь, мне просто стыдно. Он так много для меня сделал, а я поступила с ним по-свински… Там были гости, его друзья… Мне жаль его…
— Зато ты поступила честно… Куда хуже было бы, если бы он, уже живя с тобой, понял, что ты его не любишь… Может, у тебя кто есть? — Он улыбнулся. — Признавайся…
— Уже нет. И это очень грустно…
Он привез ее вчера вечером к себе домой вместе с сумкой, куда Валентина сложила все самое необходимое из квартиры на Масловке, той самой квартиры, куда больше года назад поселил ее Костров. Саша сказал, что новое жилье ищут месяцами, за один день невозможно найти что-нибудь приличное, и предложил ей пожить пока у него.
— Ты меня не бойся. Скажешь «нет», значит нет. Со мной просто. Я понимаю, каково тебе сейчас…
И он привез ее к себе. Саша ожидал услышать от девушки что-нибудь такое о ее женихе, что каким-то образом объяснит ее побег со свадьбы, но Валентина (вернее, «Лера», как он ее называл после того, как она предложила ему перейти на «ты»), к своей чести, не сказала о Кострове ни одного дурного слова. Напротив, судя по ее рассказу, жених (имя которого она так и не назвала) был человеком в высшей степени порядочным, а главное, любящим ее.
— Я думаю, ты не будешь возражать, если я попробую подыскать тебе квартиру?
— Нет, конечно… Чем скорее я это сделаю, тем лучше… Желательно на светлой стороне улицы и чтобы окна были большие… Не больше двухсот долларов в месяц.
— Я все понял… Ну пока!
Валентина слышала, как он одевался, что-то напевая, затем хлопнула дверь и стало тихо.
Она не понимала, что с ней происходит. Столько безрассудных поступков за три дня: Невский, побег и теперь вот чужая квартира с каким-то Сашей. Словно кто-то руководил ее действиями.
Валентина поднялась, приняла душ, надела свой любимый черный костюм, тот самый, в котором была в день знакомства с Невским, затем с благодарной улыбкой села за стол, на котором уже стоял завтрак: прозрачный стеклянный колпак накрывал сырницу с нарезанным сыром, ветчиной и салями. Здесь же стояла плетеная хлебница, прикрытая салфеткой, вазочка со сгущенным молоком и банка кофе. Согреть электрический чайник было минутным делом. «Как в кино», — подумала Валентина, принимаясь сооружать бутерброд.