- Дерзкий, да? — криво усмехнувшись, спросила Агата и ловким движением извлекла дагу и приставила ее к яйцам визави так быстро, что тот даже не успел пикнуть. — Сейчас повторишь?
При этом вперед выдвинулось несколько гусар, обнаживших свои клинки. Дабы никто не дергался.
- Что тебе от меня надо, госпожа? — побледнел этот мужчина.
- Имя.
- Что?
- Твое имя.
- Евсейка.
- Чей будешь?
- Я-то? Я…
- Так приказчик это Игната! — выкрикнула та же баба, что раньше этого Евсейку уличила во лжи.
- С нами пойдешь. — убрав дагу от причиндалов бедолаги, произнесла сестра Агата и кивнула гусарам. А сама надела обратно перчатку и лихо вскочила на своего коня. Кивнула болтливой бабе: — Благодарствую. — А потом пнула сапогом Евсейку в плечо и прорычала ему: — Веди.
И тот повел.
Испуганно озираясь, посеменил в сторону лавки своего господина.
- Ты зачем, дурья твоя башка, рот разевала? — спросил молчаливо наблюдавший мужчина в добротной, хоть и не дорогой одежде у той бабы, как сестра Агата со свитой удалились. — Хочешь, чтобы Игнат тебе голову потом оторвал?
- Адепт Истины, два адепта Сердца и десяток гусар. Если бы им голову морочить стали, добром бы закончилось? — грустно усмехнулась она. — Сам подумай — три доверенных лица Государя. А мы их так приняли. Нам бы тут всем потом головы оторвали. Сам видишь — баба горячая, чуть что за ножик хватается. А адепты Сердца, говорят — вообще звери. Опаснее их и нет никого на всем свете.
- То болтают.
- Можа и так. Можа и болтают, — кивнул третий прохожий. — Но то, что нам за неуважение к Государем людям, да еще доверенным, наказание бы было — дело верное.
- А Игнат?
- А что Игнат? Ежели он что вякнет или хотя бы пальцем тронет Авдотью, то ему не жить. Коли узнает кто из государевых людей. Так я говорю, а Микитка? — спросил он у второго приказчика Игната, что молчали стоял в сторонке.
- Так, — нехотя ответил тот и, обреченно как-то вздохнув, вернулся к своим заботам, которые его на площадь и привели. Какие там дела у этой «стерьви» к Игнату ему и знать не хотелось. Может и не будет у него в скорости господина. А работу делать нужно.