– Так я не понял, вы у себя на Руси охотились или нет? Сумеете ли выследить и добыть какого-нибудь опасного зверя в лесу?

Этот разговор и такое поведение полового заинтересовали меня своей необычностью. Здесь таилось что-то непонятное, возможно очень опасное, и лезть на рожон не разобравшись, явно не следовало. Поэтому я положил ладонь на сгиб локтя закипающего гневом Богуслава и шепнул:

– Ты обещал вести себя мирно.

А сам спросил:

– И какая же тебе, мил-человек, разница, умеем мы охотиться или нет? Ты скажи, не таись, мы к вам, болгарам, очень хорошо относимся.

Сервитьор потоптался в нерешительности, потом глубоко и медленно вдохнул, затем решительно выдохнул и выпалил:

– Помогите избавиться от белой волчицы! Совсем нам от нее житья нет! Ее стая всех собак в нашем селе сожрала, сейчас эти волки за коз и коров принялись! У бабки Аглики на днях любимую козу утащили, к моему свояку Калояну в загон залезли и корову зарезали!

Их вожак, Белая волчица, никого и ничего не боится. В последние подходит к людям прямо среди бела дня, посреди села, и долго-долго на них смотрит! А глаза у нее, вы не поверите, голубые-голубые! Людей в этот момент какая-то оторопь берет, ничего сделать не могут. Сава от ужаса из рук топор выронил, а Огниан вилы. А за Белой еще десять здоровенных волков зубы скалят! У человека всего одна мысль в голове в этот момент крутится: сейчас сожрут! Обязательно сожрут! Мы из домов высунуться боимся!

В других селах вокруг нас тишь и благодать – никаких волков и не видели, и слыхом не слышали. Нанимали мы и охотников, и болярских ловчих, проку никакого! Не отыскивают они в нашем лесу волков. Следов полно, места лежек видны, а волков нету. Охотники говорят, что опустел наш лес, пропала куда-то вся дичь. Исчезли все зайцы, кролики, серны, олени. Мелькают среди деревьев одни кабаны, да и тех немного.

И мы никак понять не можем: то ли все животины от лютого мороза в теплые края перекочевали, то ли их волки Белой съели и теперь за нас готовятся взяться.

Охотники по всем волчьим тропам капканов понаставили, попались только два шакала да один хорек. Три раза облавы устраивали, обтянули весь лес красными флажками, вообще никто не попался.

Вот мне и подумалось: у вас в русских лесах этих волков, поди, невпроворот, а боляре что у вас, что у нас, поголовно рьяные охотники, а значит должны суметь этих зверюг в нашем лесу извести.

Слезно вас просим: поохотьтесь несколько дней в нашем лесу! Изведите Белую с ее стаей! А мы уж в долгу не останемся – последние монеты из карманов, кисетов и сундуков выгребем. Если вам какая помощь потребуется, все мужики, парни и мальчишки нашего села от мала до велика в загонщики пойдут, бабы флажков любого цвета нашьют, кузнец каких хочешь капканов накует. Только ради Бога помогите!

Мне безумно захотелось помочь селянам, да и Ваня с Наиной, похоже, испытывали те же чувства, но ведь мы отнюдь не охотники, где уж нам в этих лесах кого-нибудь изловить!

А наш завзятый и опытный охотник, можно сказать боярин-волкодав, что-то заартачился.

– Мы сильно торопимся, а одним днем место лежки волчьей стаи в вашей чащобе не отыщешь.

– Так вас же трое! Разойдетесь в разные стороны, да махом и сыщете. Чтобы большого риска для вас не было, староста каждому по десять крепких мужиков с дрекольем в подмогу даст.

– Да я в нашей ватаге единственный опытный охотник. А эти двое и на охоте-то сроду не были, им впору только вооружившись для храбрости какими-нибудь вилами с ближайшей опушки «Ау-у-у!» кричать.

– Может ваша собака нужный след возьмет? Она здоровенная, ее может волчары и не осилят сожрать?

– Собачка у нас чудо как хороша, и в схватке один на один любого волка быстро задушит, потому как врожденный волкодав. Вот только она, быстро догоняя волчью стаю по свежему следу, махом от людей оторвется, а в одиночку десятерых матерых хищников не одолеешь, все равно в конце концов изорвут в клочья. А если ее на поводу вести, волки нас с ней первыми увидят, да и уйдут, ибо умнейшие зверюги! Так что рады бы помочь, но…