— А вот твоя комната, — произнёс Джимми час спустя. Он толкнул дверь и жестом пригласил Иисуса войти. Тот послушался и нахмурился, увидев пустую комнаты с белыми и голыми стенами.

— А где я буду спать? — спросил Иисус, нахмурив брови.

— Я не знал, что тебе понравится, — сказал Джимми, следуя за Иисусом в комнату. — Сатана хотел наполнить комнату котятами и плакатами «Бэкстрит Бойз», но, кажется, он так шутил. Или он просто стар. Без разницы. — Он прижал большой палец к панели на стене. Она отсканировала отпечаток большого пальца, а потом на экране появилось надпись: «ЗДРАВСТВУЙ, ДЖИММИ!». — Я установил это сразу после того, как переехал. Нужно было обновить дом до двадцать первого века. У Сатаны был весь этот готический интерьер, и ему требовалось немного Джимми для улучшения. Там целая куча раскрывающихся меню, которые позволят тебе украсить комнату так, как захочешь. Смотри. — Экран запищал, когда Джимми начал нажимать на значки. — Вот. Как тебе?

Стены, пол и потолок вспыхнули белым светом, а потом комната наполнилась кучей кресел-мешков различной формы и цветов. В дальнем углу стоял батут рядом с фигуркой Лего размером с республиканца из Вермонта, а это означало, что яркие блоки были сложены примерно в пять футов шесть дюймов и кричали о том, что списывание долгов по колледжу у всех было несправедливо по отношению к нему, учитывая, так как ему пришлось выплачивать свои кредиты деньгами родителей.

— Мне не двенадцать, — раздраженно произнёс Иисус.

— Точно. А как насчет этого? — Он яростно начать печатать на панели.

Кресло-мешки и визжащие Лего исчезли посреди вопля «я не знаю, что такое социализм, но буду кричать об этом до тех пор, пока», их сменила кровать с балдахином и белой полупрозрачной вуалью, свисающей со столбиков. На полу у края кровати появился пушистый ковёр. А стены были увешаны постерами мультяшных персонажей в различных непристойных позах.

— Это Элмер Фадд нагнул Багза Банни? — с несчастным видом спросил Иисус.

— Ага! — ответил Джимми. — В Аду большой фэндом Луни Тюнз. По какой-то причине демоны любят их до безумия. — Он посмотрел на ближайший постер: Скунс Пепе ле Пью оседлал кота Сильвестра, его голова запрокинута, а вокруг неё нарисованы волнистые линии, призванные передать вонючий запах. — Может, даже чересчур. Они пытались построить крыло для фурри, но им не удалось далеко продвинуться, так как они вспомнили, что большинство фурри попадают на Небеса. Не обижайся, но твой отец какой-то странный. Интересно, может, он тайный фурри?

— Я бы не удивился, — пробормотал Иисус. — Он много кто, но я предпочел бы не говорить об этом, потому что мне полагается быть Господом.

Джимми взглянул на него:

— А разве твой отец не Господь? Это немного сбивает с толку. Например, я не могу себе представить, чтобы люди называли меня так же, как моего отца. Метамфетаминный пылесос Фил звучит не так хорошо, как Джимми.

— Это титул, — сердито произнёс Иисус. — И я его не просил.

Джимми пожал плечами:

— Тогда не мирись с этим. Если кто-нибудь попытается тебя так назвать, скажи: «Эй, чувак, это не круто. Меня зовут Иисус, и я бы предпочел, чтобы меня называли так, понял?» Видишь? Проще простого.

— Тебе легко говорить, — огрызнулся Иисус. — Ты не знаешь, каково быть Сыном Божьим.

— Ага. Я правда, правда не знаю. Один парень, с которым я встречался всего неделю, попросил меня во время секса называть его Богом, но в итоге я бросил его из-за этого, а также из-за того, что у него в подвале были кандалы и цепи и он постоянно требовал их примерить. Типа, чувак. Я понял. У тебя встаёт, когда беззащитный я прикован цепями в твоём звуконепроницаемом подвале. Смирись с этим.

— Как ты вообще появился? — поинтересовался Иисус.

— Мои родители занимались сексом? — спросил Джимми, слегка сбитый с толку. — Я знаю, что для тебя это бессмысленно, учитывая всю ту историю с непорочным зачатием, но в общем-то и всё. Ого, мы точно много говорим о том, что твоей отец сделал твоей маме ребёнка. Держу пари, ты постоянно это слышишь. Тебя, наверное, это уже достало. Мне бы тоже надоело, если бы со мной всё говорили о моих родителях. Мой промах, чувак. Я слышал, твоя мама теперь золотая рыбка. Ей так лучше.

Иисус застонал, закрыв лицо руками: