— Не хотел? Святое господня. Мне бы не хотелось увидеть, что произойдет, если бы ты хотел. Это было чертовски грубо. Ты намного сильнее, чем кажешься, — он встал с пола и прислонился к стене. — Срань господня, — рассмеялся он про себя. — Это то, что ты говоришь, когда срё…

Он снова получил подушкой по лицу.

Не желая отставать, он повалил Иисуса на пол, оказавшись в довольно компрометирующей позе. Иисус приземлился на спину, Джимми — сверху на него, руками упираясь в пол по обе стороны головы Иисуса. Что-то промелькнуло на лице Иисуса — что-то сложное, мимолетное, — и он поднял голову в попытке поцеловать Джимми.

— Вау, — сказал Джимми, отпрянув назад, когда губы Иисуса коснулись его собственных. — Эй, нет. Погоди-ка.

Иисус пристально на него уставился:

— Что? Что не так?

— Всё так, — мягко поправил Джимми. Он отодвинулся от Иисуса и лёг на спину рядом с ним. — Слушай, ты классный парень. Даже если бы ты не был Иисусом Христом, я всё равно считаю тебя крутым.

— Но… — с горечью произнёс Иисус.

— Но тебе шестнадцать, а мне двадцать три. И это определённо не круто. Ты ещё ребенок, чувак. Я не связываюсь с малолетками.

— На самом деле мне не шестнадцать.

— Верно, — медленно произнёс Джимми. — В теории, но на практике? Тебе шестнадцать. Но даже если бы не было, я всё равно не поцеловал бы тебя. Я с Сатаной. И я его не обманываю. Мы моногамны.

Иисус презрительно рассмеялся:

— Ты считаешь, что Сатана моногамен.

— Э-э, да? Потому что я его знаю. И полностью ему доверяю. Он мне не изменит, и я никогда не изменю ему. Он… — Джимми на мгновение задумался. — Он такой… постоянный, и такого у меня никогда не было. — Он пожал плечами. — И кроме того, он знает, что если бы даже подумал о ком-то другом, то я бы выпустил ему кишки. Мы так сильно любим друг друга. Это, вероятно, нездоровые отношения, но нас устраивает.

Иисус тяжело вздохнул:

— Прекрасно. Неважно. — Он стиснул зубы, скрестил руки на груди и смотрел на всё, кроме Джимми.

— Эй, — сказал Джимми, протягивая руку и касаясь тыльной стороны ладони Иисуса. — Всё в порядке. Я на тебя не сержусь. Мы дурачились. Просто ты удивил меня, вот и всё. — Он убрал руку, когда Иисус напрягся, затем опустил взгляд на тело Иисуса и увидел довольно знакомую проблемку. Если бы тем утром кто-то сказал ему, что он возбудит Иисуса, он бы не поверил. — Так вот что происходит.

— Что? — спросил Иисус, опасно сверкнув глазами.

— Когда ты в последний раз трахался?

Иисус сердито покраснел: