— Полагаю, так же долго, как и ты.

Она медленно кивнула, не зная, что ещё сказать. Взгляд блуждал по коридору, отчаянно пытаясь за что-то зацепиться. Получалось откровенно так себе. Что именно в такой ситуации можно сказать? Что вообще принято говорить? Эту конкретную часть стандартного образования она, признаться, как-то упустила.

— Так вот, — начала она, — по поводу субординации…

По его губам проскользнула улыбка.

— Проходи, пожалуйста, — заметил он мягко. — Я вполне уверен, что субординацию намного удобнее обсуждать внутри. Что скажешь?

— Определённо.

Она наконец-то нашла в себе силы посмотреть прямо на него. И отметила нечто довольно интересное.

— Я… признаться, не подумала о парадной одежде.

Она могла бы поклясться, что он смутился — насколько нечто подобное вообще может отразиться на лице бога новой эры.

— Мой рабочий комбез безнадёжно испорчен, — пробормотал он. — Из вариантов осталось несколько опций на тему боевых костюмов и парадного облачения. Предполагается, что в этом конкретном мы выглядим более человечными, так что…

Она окинула его пристально-скептическим взглядом.

— Не знаю насчёт человечности, если честно, но выглядит отлично, — признала она. — Тебе идёт. Смотришься, как самое настоящее олимпийское божество.

Тут она, к слову, не соврала ни единым словом: роскошная современная вариация на тему не то тоги, не то какого-то другого старинного одеяния смотрелась на Танатосе просто потрясающе, подчёркивая его красоту. Она почувствовала себя на его фоне довольно убого. Но не парадную же форму, право, ей было надевать? И всё же, возможно, в будущем следует озаботиться одеждой не только для официальных приёмов и рабочих будней. Раньше ей это не особенно нужно было, но теперь…

Танатоса, кажется, комплимент не особенно порадовал.

— Меня никогда не вдохновляли сравнения с олимпийским божеством, — заметил он. — Плохие ассоциации.

Что же, вполне возможно, ей не помешало бы отрастить ещё немного мозгового вещества, прежде чем открывать рот. Почему она становится такой идиоткой — и всегда именно с ним?

— Прости. Я не имела в виду ничего плохого. Ты просто отлично выглядишь.

— Знаю. Это ты прости. Наши пиарщики работают над тем, чтобы добавить нам величественности и прочего. Мы должны выглядеть, как подлинные боги… В этом идея.

— Но ты это ненавидишь, — закончила она понимающе. — Поэтому ты всегда выбирал в вирте “стандартный человеческий фенотип номер тридцать один” и практически никак его не дорабатывал.

Он медленно кивнул, будто преодолевая сопротивление воды.