— Виноват, товарищ Чур.

А охреневший от услышанного Семен, решил уточнить:

— Дык как же тебя удалось такое провернуть?

Я махнул рукой:

— Потом расскажу. Факт в том, что БеПо мы захватили и хитростью перегнали до Таганрога. Часть людей осталась там, а я вернулся вывести батальон. Но только вышли, как на вас наткнулись. Такая вот петрушка получается. И больше всего, я сейчас боюсь воздушного разведчика. Немцы ведь никаких сил не пожалеют, чтобы нас прижать. Тогда у них хоть какое-то оправдание перед начальством будет.

Буденный разгладил усы:

— Понятно теперь, пошто германцы такую прыть явили. Ну ты, Чур и выдал! Когда про тебя в Покровке байки гуторили, не очень им доверял. Думал — прибрехивает народ. А теперь, думаю, шо преуменьшали твою лихость. Ну ты могЁшь!

Я ухмыльнулся:

— Не могЁшь а мОгешь! — и переходя на серьезный тон продолжил — Ладно, это все лирика. Сейчас у нас несколько задач вырисовывается. Первая — подманить летуна так чтобы он безбоязненно прошел над нами, как можно ближе. Чтобы гарантированно его сбить.

Собеседник поморщился:

— Да пробовали мы. Не получается…

— Потому что он далеко крутился. А тут увидит каски, пики да толпу пеших пленных, которых гонят на запад и обязательно захочет нормально все рассмотреть для доклада. Тем более что его увеличение нашей численности смутит. Появившиеся телеги и пехота… Не-е… непременно поближе подлетит. Тут его и прищучим.

— А ежели не сшибем?

Обозлившись, я рявкнул:

— Никаких «ежели», не может быть! У меня только ручников, восемь штук! Да и из винтарей бойцы крыть станут. Куда он нафиг денется?

Буденный уважительно кивнул:

— Ого! Бохато живешь… Восемь ручников… Лады. А потом что?

На всякий случай, сразу пояснил:

— Пулеметы все трофейные, так что ус на них не крути. Ну а потом, мы должны вынести артиллерию и броневик. Кстати — броневик это такая здоровенная дура, с кучей пулеметов?

Семен мотнул головой: