– Не надо вешать мне лапшу на уши, Бреммер. Это ты, и ты знаешь, что я знаю, что это ты. Зачем бы еще я стал тратить свое время и приходить сюда?

– Кук… то есть Последователь? Ты хочешь сказать, что я и есть Последователь? Ты что, сумасшедший?

– А ты? Именно это я и хочу знать.

Бреммер долго молчал. Казалось, он ушел в себя, словно компьютер, обрабатывающий слишком длинное уравнение, когда на экране горит надпись «Подождите, пожалуйста!». Но вот ответ наконец был выдан, и взгляд Бреммера снова сфокусировался на Босхе.

– Думаю, тебе надо уйти, Гарри. – Он встал с дивана. – Легко понять, что из-за этого дела ты все время находился под сильным давлением, и я думаю…

– Это ты рассыпаешься на части, Бреммер. Ты допустил много ошибок. Очень много.

Внезапно Бреммер бросился на Гарри, перекатившись так, что его левое плечо ударилось Босху прямо в грудь, и пригвоздил его к кушетке. Задыхаясь, тот сидел, беспомощно глядя, как Бреммер ощупывает его куртку и достает оттуда пистолет. После этого Бреммер отстранился, снял оружие с предохранителя и нацелил его прямо в лицо Босху.

– Я признаюсь только в одном, – сказал Бреммер после того, как они примерно с минуту молча смотрели друг на друга, – ты меня заинтриговал, Гарри. Но прежде чем мы продолжим нашу дискуссию, мне придется кое-что сделать.

Босха охватило чувство облегчения, которое он изо всех сил старался не показывать. Напротив – не сводя глаз с пистолета, он попытался изобразить на своем лице страх. Нагнувшись, Бреммер провел ему по груди, ощупал пах, а затем бока. Никакого магнитофона он там не обнаружил.

– Извини за такое интимное общение, – сказал он, – но раз ты не доверяешь мне, я не доверяю тебе, верно?

Выпрямившись, Бреммер отступил назад и сел в кресло.

– А теперь, хотя мне и не надо тебе ни о чем напоминать, я все же это сделаю. Все преимущества сейчас у меня, так что отвечай на мои вопросы. Какие ошибки? Что за ошибки я допустил? Расскажи мне, в чем я ошибся, Гарри, или я первой же пулей размозжу тебе коленную чашечку.

Раздумывая над тем, с чего начать, Босх мучил его еще несколько секунд.

– Ну, – наконец начал он, – прежде всего давай начнем с самого начала. Четыре года назад ты занимался делом Кукольника. Как репортер. С самого начала. Именно твои статьи заставили управление создать спецгруппу. Как репортер ты имел доступ к сведениям о подозреваемых, и возможно, в твоем распоряжении были отчеты о вскрытиях. Еще у тебя были такие источники, как я, и может быть, добрая половина ребят из спецгруппы и службы коронера. В общем, я хочу сказать, что ты хорошо знал, что делает Кукольник, – вплоть до крестика на большом пальце. Потом, когда Кукольник был убит, ты использовал это в своей книге.

– Ну да, знал. Но это ничего не значит, Босх. Другие тоже много чего знали.

– А, теперь, значит, уже Босх! Босх, а не Гарри. Я что, уже так опустился в твоих глазах? Или пистолет дает тебе ощущение превосходства и ты чувствуешь, что мы с тобой не ровня?

– Да пошел ты, Босх! Ты просто глупец. Нет у тебя ничего. Ну, что еще у тебя есть? Знаешь, это здорово. Это определенно тянет на главу в моей будущей книге о Последователе.

– Что еще у меня есть? У меня есть блондинка в бетоне. И у меня есть бетон. Ты знаешь, что выронил свои сигареты, когда заливал его туда? Вспомни – ты ехал домой, тебе захотелось закурить, ты сунул руку в карман, а там ничего не оказалось. Так вот они, как и сама Бекки Камински, ждали нас там. Сигареты «Мальборо» в мягкой пачке. Твой любимый сорт, Бреммер. Это твоя ошибка номер один.

– Их многие курят. Если хочешь пойти с этим к окружному прокурору – что ж, удачи.

– Левшей тоже много – как ты, и как Последователь. И как я. Но у меня есть кое-что еще. Хочешь послушать?