− Суд объявляет перерыв для принятия решения!

Судьи поднялись с кресел и величественно зашагали к выходу, шурша черными мантиями. На расстоянии, в белых высоких париках, они казались совершенно одинаковыми, и Ной давно потерял из виду старшего судью. Охрана выстроилась вдоль стен, оградив участников процесса от журналистов и посторонних, запрещалось даже задавать вопросы. Чтобы скоротать время Ной бесцельно сортировал файлы с уликами, которые Догмату передал Балатье. Благодаря этим документам удалось мастерски повернуть процесс в нужное русло и вплести показания доктора Риордон. Более того, Ной смог довести дело до конца, и теперь оставалось лишь ждать приговора.

Раздался скрипучий гудок, напоминающий скрежет когтей по стеклу. В зал вернулись судьи. Зазвучал приговор:

− Хиро Ясимото, согласно статьи 18 Догмата Справедливости, а так же части третьей статьи 12, статьи 221 закона «О гуманности», Догмат Справедливости выносит решение. Именем Закона, вы приговорены к смертной казни, за совершенные преступления против человечества. Однако суд учел смягчающие обстоятельства и заменил высшую меру наказания на пятьдесят лет тюрьмы без права на досрочное освобождение. Решение принято и обжалованию не подлежит!

Судьи поочередно подписали документ приговора, зал гудел, будто растревоженный улей. Вопросы, вспышки камер журналистских дронов – все обрушилось на Ноя лавиной, к чему он оказался не готов.

− Обвинение и Догмат Справедливости не дают интервью, − отнекивался он, пытаясь протиснуться к выходу.

Краем глаза Ной видел, как конвоиры заковали Ясимото в наручники и вывели из зала через ход для заключенных. Он поискал взглядом Балатье, но тот исчез, словно на заседании был не живой человек, а проекция.

С трудом удалось вырваться из душного зала, но в коридоре оказалось еще хуже. Новая волна журналистов напала с расспросами, Ноя чествовали, как героя, со всех сторон слышалось его имя. Он коротко отвечал и с напором пробирался через обступившую толпу к выходу. Происходящее казалось неправильным, в какой-то мере Ной ощущал себя предателем. Дошло до того, что следователь и обвинитель Догмата озирается через плечо, словно преступник. А ведь он – глас и длань Закона! И все же Ной знал: слишком многое сделано неправильно. Судебный процесс над Хиро Ясимото скорее напоминал шоу для политиков и напуганных войной обывателей. Ной даже не был уверен, что отправил за решетку действительно виновного человека, ведь «Экзо матрикс» ничего не стоило слить неугодного игрока.

Он понуро шел через холл к служебному выходу, сунув руки в карманы черного тренча. За окном дождь и слякоть, на душе – так же. Минуя статую Справедливости, Ной стыдливо отвел взгляд, ее белые одежды слепили, клинок рассекал воздух.

В тишине пустого зала послышался стук подошв о напольную плитку – негромкие уверенные шаги. Ной обернулся.

− Балатье. Ну что, в «Экзо матрикс» довольны «правосудием»?

Судя по всему, укол Балатье пропустил мимо ушей, лицо ничего не выражало. В сером деловом костюме с совершенно безликой внешностью, он вовсе не походил на человека, подчинившего временное правительство. «Серый кардинал» − подумал Ной.

− Правительству все равно, − ответил Балатье, поправив переброшенное через локоть пальто. – Сильные мира сего слишком озабоченны предстоящей войной и слишком рады новому оружию. Некоторые уже празднуют победу.

− Аллерт уверял, что Сущности опасны, а вы с легкостью впустили монстров в наш мир.

Балатье скривился.

− Бросьте, Чавес. Мы с вами прекрасно знаем, что из себя представляет Рэйн Аллерт. Он убийца. Если задуматься, то на совести этого ренегата куда больше трупов, чем погибло при неудачных испытаниях Сущностей. Вы слышали о резне при долине Харт? А о трагедии в Разломе-13 во время Кавирской кампании? Трупы – сотни, тысячи трупов – дело рук Аллерта.

− Он выполнял приказы.

− А разве погоны дают лицензию на убийство? Так может и в «Экзо матрикс» получили такую, когда решили любой ценой защитить человечество от внешних угроз?

Ной плотно сжал челюсти, ощущая, как заходили желваки.

− У вас и вашей вшивой корпорации нет права решать: кто достоин жить, а кто должен умереть ради высшей цели. Женщины, дети, старики – вы принесли их в жертву! – он агрессивно ткнул пальцем в сторону Балатье. − Ради чего? Ради безграничной власти и денег?