ИСХОД

Самолёт с надсадным гудением снижался в направлении вытянутой поляны, смотревшейся с высоты как травяное озеро, окружённое лесной «сушей».

Сева тянул на себя штурвал, стараясь выровнять машину, а я сидел сзади и с досадой на себя думал о словах брата.

А действительно, почему я отказывался принимать его всерьёз и давать ему право участвовать до конца в наших «взрослых» боевых операциях? Наверное, я просто не хотел вмешательства лишнего фактора, который мог когда-нибудь нам помешать. Ну и подвергать опасности брата, ещё даже паспорт не получившего, желания особого не было.

Я догадывался, что мои решения могли не понравиться Севе, но чтобы принять их настолько близко к сердцу!.. Я со своей циничной рационалистической позиции не мог этого понять. Для меня тогдашние мои распоряжения были оптимальными решениями, которые я принимал, чтобы проблем ненужных не возникало…

Как видно, нельзя быть правым сразу во всём. И весь вопрос в том, чтобы решить, кто должен оценить твою правоту: ты сам — или другие люди, у которых может иметься свой взгляд на твои действия?

Теперь, очевидно, надо будет учитывать и этот фактор — считаться с тем, что думает мой дражайший младший брат.

«Ненавижу, когда появляются дополнительные условия. Это мешает контролировать ситуацию и заставляет тревожиться по лишнему поводу», — подумал я, когда самолёт коснулся отравянелой земли и покатил по поляне, гася скорость.

Как хорошо, однако, что Сева разбирается в летательных аппаратах. Выбери он самолёт побольше, нам бы не хватило длины поляны и мы бы врезались в деревья. А я не уверен, что пережил бы вторую аварию за час.

Наконец, «Ан-2» остановился. Прокрутившись несколько оборотов по инерции, замер и тянущий винт.

Посадка прошла успешно.

Сева всё также молча отстегнул ремни, взял с сиденья свой рюкзак с вещами, вылез из самолёта и спрыгнул на траву. Я последовал за ним.

Постоял немного на твёрдой земле, отвыкая от качки и вибрации. Взглянул в лес — туда, где, по моим прикидкам, была моя ферма, — и почувствовал вдруг какой-то внутренний укол тревоги.

Скорее всего, это было предчувствие новой беды, потому что день ещё только начинался, а приключений уже набралось на пару глав остросюжетной повести. А беда, как известно, никогда не приходит одна. Всегда в комплекте…

Я заметил, что брат исподлобья смотрит на меня, как будто ждёт указаний: куда теперь идти, что делать? То есть я всё ещё остаюсь для него авторитетом, даже несмотря на то, что некоторые мои решения неприятны ему? Интересно. Наверное, дело в возрастном превосходстве и моём стаже драконника, чем я выделялся по сравнению с Севой. Думать-то мы оба в принципе умеем — просто делаем это очень по-разному…

Я достал драконофон и посмотрел по навигатору, где мы находимся. Ага, то есть примерно в километре от фермы… Если пойдем побыстрее, то будем там минут через десять. Впрочем, у Севы же есть ролики…

Я выразительно посмотрел на рюкзак брата. Сева перехватил мой взгляд и покачал головой.

Ну что ж, нет так нет. Будем пешком топать, временами срываясь на бег. Или наоборот, — как пойдёт.

Я вздохнул и рванул прочь от самолёта в направлении фермы. За спиной было слышно, как брат ругается, в спешке распаковывая рюкзак, чтобы достать оттуда ролики.

По мере того как мы приближались к моему «робопарку» (я вскоре сбавил темп и теперь продвигался вперёд быстрым нервным шагом, пока Сева вырывал траву и увязал в земле колёсиками роликов), внутри меня постепенно усиливалось беспокойство за драконов, вынужденно оставленных без присмотра.