- Видишь как он тебя разозлил! Вот ты с ним и разберёшься! - сказал Курбатов. - Бери Елисеева и тащите парня на свидание с вечностью.

3

Облегчать задачу мучителям Воробьёв не собирался. Командир сказал тащить, вот пусть и тащат. Он расслабился и буквально повис у них на руках, предоставив воякам заботу о своём восьмидесяти килограммовом теле.

Подонки проволокли его через камыши и попытались поставить на ноги.

- Тяжёлый падла! - забубнил Елисеев. - Видать гадёныш здорово струхнул раз так расквасился.

- А ты бы не струхнул? - отозвался Коган. - Давай прямо здесь замочим?

- А давай! Искать-то его никто не станет чего ж надрываться...

Они синхронно отпустили Макса, и тот завалился лицом в сырую хлюпающую землю. Пахло тиной, гниющими растениями и стоячей водой. По вымокшей одежде монотонно барабанил дождь. Темень хоть глаз выколи, только где-то на линии горизонта, где прочертил линию терминатор едва заметно пульсировала зыбкая зеленоватая полоска. Макс судорожно шарил по земле, и когда пальцы нащупали твёрдый обломок палки, от возбуждения ёкнуло сердце.

Один край палки оказался заострённым, это и нужно для единственного, но весьма болезненного удара.

Щёлкнул взведённый курок. Очевидно первый выстрел должен был сделать Коган, который стоял по левую сторону. Именно ему по полной и досталось. Резким движением Воробьёв вскинул руки с зажатым в пальцах сучком и нанёс точный удар в бедро выродка. Палка вошла в мягкую плоть и тут же приглушённо хрустнула, крепко застряв в мякоти.

- Су-у-ука! Он распорол мне ногу-у-у! - истошно завыл Коган.

Для второго мерзавца внезапная атака жертвы стала неожиданностью и на секунду он растерялся, чем грех было не воспользоваться. Воробьёв прытко вскочил на ноги и бросился прямиком в болото.

4

Пробежав несколько метров Макс понял, что сейчас подонки очухаются и включат фонари. Он станет лёгкой мишенью. Его нашпигуют свинцом, и если ему не посчастливится сдохнуть от ран, то довершит дело трясина. Опрокинется в воду и болото быстро затянет его в грязь. Ноги вязли в тягучем иле, и с каждым шагом двигаться становилось всё труднее и труднее. Оставалось только одно. В шаге от себя Воробьёв высмотрел высокую кочку заросшую чахлой травой и рывком бросился за неё. Вцепившись в корневище обеими руками он сжался в комок и прирос к единственной своей защите, погрузившись практически по самый подбородок в холодную вонючую воду.

«Те ещё впечатления, - содрогаясь от отвращения, подумал Макс. - Но чего не вынесешь, ради собственной шкуры?»

Ноги дна не касались, и это здорово напрягало. Напрягала и чрезмерная возня на берегу. Как Воробьёв и предполагал почти сразу же вспыхнул свет фонарей. По-прежнему завывал Коган, а его приятель предсказуемо начал палить из пистолета. Стрелял в «белый свет», бесцельно и не целясь. Через пару секунду к нему подключились и Курбатов с Хорьком.