Зацепившись за очередную кочку, он немного отдохнул, потом огляделся по сторонам. Дождь притих, в прорехи туч стал просачиваться призрачный лунный свет. На западе, в этой сизой подсветке, хорошо различалась тёмная рыхлая масса деревьев, среди которых мутной зеленью мерцали аномалии.

Роща с аномалиями не лучшее место для ночных прогулок — поэтому Воробьёв сразу же отказался от попыток туда добраться. Куда безопаснее казались заросли камыша на востоке. Скорее всего за ними находилась суша, а значит и дороги к сталкерским базам.

«Избавиться бы от этого проклятого хомута, - подумал Макс, морщась от боли. - Тогда и глубина нипочём!»

Упругая полоска пластика передавившая запястья, уже располосовала кожу. Воробьёв чувствовал как от каждого движения, она врезается в мякоть всё глубже и глубже.

По прикидкам до камышей было метров сто, но Макс мог и ошибаться причём не в собственную пользу — в полумраке сто метров вполне могли превратиться в двести. Открытое водное пространство пугало непредсказуемостью ведь в случае чего зацепиться за кочку или какой-нибудь островок уже не получится. Тут уж пан или пропал.

Воробьёв отцепился от корневища и осторожно поплыл к шелестящей под ветром массе камыша. Как он и предполагал его ноги дна не касались, какая прорва была под ним одному богу известно и если начнётся паника то уже ничего не поможет. Оставалось только надеяться на удачу да на Космос.

По-собачьи, рассчитывая каждое движение он целенаправленно плыл к ближайшей точке, где тускло поблескивали камышовые стебли. Из них, манящим маяком торчала перекрученная обросшая мхом коряга.

Чтобы сохранить спокойствие, Воробьёв старался ни о чём не думать, только смотрел на эту корягу. Смотрел не отрываясь как на протянутую руку, сосредоточив взгляд на зелёном бархатистом пятне мха.

Рывок, ещё рывок. С трудом вытолкнув тело из воды Макс ухватился за краешек коряги и прирос к ней не в силах оторваться. Прежде чем подтянуться и начать движение в сторону спасительного островка он решил отдохнуть. Это были самые томительные и самые мучительные секунды. Болели запястья, от усталости судорогой свело спину и поясницу, но передышка вернула силы.

Перебирая пальцами, цепляясь за осклизлую рыхлую древесину, он медленно подполз к месту, где по его расчётам начиналось мелководье и нерешительно отпустил руки. Но даже у берега он умудрился хлебнуть гнилой водицы. Глубина приличная, а грязища на удивление вязкая.

Вымазанный с ног до головы, промокший до костей, он выбрался на берег и уткнулся лицом в сырую траву.