— У какой Зинки? У той, что в пивном баре работает? Буфетчица?

— Именно она! Она моего Николая решила облапошить, ей замуж теперь надо стало, шлюхе. Хахали надоели, вот и старается. Как же: она и моложе, и одевается модно, и угостить всегда может! — выкрикивала Тамара, все более распаляясь. На глазах у нее опять навернулись слезы. Стараясь не заплакать, она закусила губу. Наконец, умолкла и отвернулась.

В тот же день Томилину допросил Такенов. На его вопрос о том, для чего она ночью топила печь, Томилина ответила, что никакой печи в ночное время она не топила. Наговорили на нее соседи, за что-то мстят ей или ошиблись.

Следователь спросил про Клюева. Она ответила, что ничего о нем не знает. В конце допроса опять заговорила про Зину Луневу:

— Из-за Зинки все получилось, из-за Зинки. И если напали на Николая, то опять же она виновата, Зинка! Только она!

Когда Такенов остался в кабинете один, он попросил Ивана Васильевича зайти к нему. Сергеев пришел через несколько минут, чтобы услышать интересную новость: сегодня утром майор спросил у начальника автоколонны, в которой работал исчезнувший шофер, не был ли Николай Клюев левшой. И совсем неожиданно получил ответ: да, был. Это подтвердили и родители Николая.

А на рукоятке ножа, найденного на месте, где лежал раненый, обнаружены отпечатки пальцев левой руки.

Может быть, Клюев защищался от нападения и защищался ножом, взятым у Томилиной. Может, он носил этот нож при себе из предосторожности, так как ожидал нападения? Убийца вряд ли бросит оружие на месте совершенного им преступления. По возможности, он бы, конечно, унес его с собой. А вдруг Клюев не жертва нападения, а нападающий? Напал, но потерпел поражение. И это не исключено! Но пока что в руках лишь один конец нити. Это — отношения Томилиной и Клюева. И между ними Зинаида Лунева.

В пивном баре народу было — не протолкнуться. Бар размещался в полуподвале, разделенном на три больших комнаты с окнами. Горели свечи (электрические лампочки, вставленные в канделябры). Экзотика — восемнадцатый век.

Сизый дым плыл над головами. Казалось, все говорили разом. Стоял монотонный гул, ровный и однообразный.

Сергеев прошел в угол, где за столиком сидел в одиночестве молодой человек и, не спеша, редкими глотками тянул пиво. Это был Гусев из горотдела.

— Лунева за стойкой, — сообщил он вполголоса.

— Их там двое.

— Зина Лунева — высокая, с распущенными рыжими волосами, черноглазая. Молодая, красивая… Лет двадцать ей.

— Двадцать два и три месяца.

Черные глаза — это ее, не перекрасишь. А волосы, безусловно, красит. Когда ей было шестнадцать, по рассказам подруг, мечтала стать киноактрисой.

— Понятно. В таком возрасте слава Мэрилин Монро не дает покоя девушкам всего мира. — Гусев улыбнулся, приглаживая ладонью курчавую непокорную шевелюру. Блеснула золотая коронка.

«По этой коронке его блатные запомнить могут», — подумал Сергеев.

— Вам она нужна, конечно, по делу о нападении на Клюева? Это ее новый знакомый, жених или что-то вроде этого. Мы в курсе.

«Им-то зачем Лунева?» — Сергееву хотелось об этом узнать, но он понимал, что задавать лишние вопросы в их делах не положено.