– Нет фамилии, – как можно скорее отозвалась Эмма. Она ничего так и не придумала, чтобы отвести от себя подозрение.

– Нет фамилии? – протянул боцман. – Уж не с тюрьмы ль сбежал, пацан?

«Это что… фамилия что-то значит?» – Эмма переступила с ноги на ногу и медленно покачала головой.

– Ларс Сэддиданс, – пробормотала она тихо, но боцман не удовлетворился. – Я эт… из дома ушёл. Понимаете? В море хочу, душа лежит.

Фамилия бабушки пришла на ум случайно, и Эмма тут же за неё ухватилась. В Траминере таких не водилось, но и судно шло в другое королевство. Приятно было оставить себе хоть что-то “семейное”, пусть и фамилию родственницы, которую отец так бездарно и нагло предал.

– А в Пино душа не лежит? – усмехнулся Боцман.

– А как же! Это ж моя мечта! И фамилия моя знаете отчего странная такая?

– Да слышу, что странная… Не траминерцы все эти… дансы. Уж не Пинорец ли часом?

– Ну-у… как Пинорец… я-то уж конечно нет. Но бабуля моя…

– Сказки рассказывать будешь? – снисходительная улыбка боцмана была куда теплее подозрительной, и Эмма поняла, что это всё-таки победа.

Она быстро кивнула.

– Никак не сказки. Просто была моя бабка оттуда и всё. Знаю я что вы подумали. Так что, нужны вам люди?

– А то ж… матросом пойдёшь, только хилый ты. А зрением как? Не слаб? Летаешь ловко?

Эмма замялась, не зная, что значит «летать», но на всякий случай уверенно кивнула, а потом вдруг побледнела. Она чувствовала, что кровь сбегает вся к ногам вместе с полчищем невидимых муравьёв, потому что за её спиной послышались шаги. Донёсся сквозь вонь таверны знакомый запах. И звук знакомого голоса…

– Нечего ему делать в гнезде, Кэп. На кухню сойдёт, – и Глер Мальбек, бывший детектив, а ныне один из этих морских псов, прошел мимо Эммы и, опираясь о стол руками, посмотрел прямо на боцмана.

– Да-а… верно дело, салагу в гнездо, – кивнул Кэп. – Иди с миром, пацан. Команда уже собирается… иди.

Кэп явно растерялся не меньше Эммы, которая и вовсе дар речи потеряла. Она стояла ни жива, ни мертва и смотрела на спину Глера, мечтая к ней прижаться, но вместо этого скрепя сердце развернулась и пошла на улицу, где, зайдя за таверну прижалась, спиной к хлипкой стене.

«Это он… это точно он! Изменился ли? Стал ли совсем другим? Стал сильнее? Он кажется шире в плечах. И я не видела его волос. И эта одежда, весь в чёрном, чёрная рубаха. Голова прикрыта шляпой. Он совсем другим стал!»

Эмме было страшно теперь явиться ему на глаза, но делать нечего. Она уже тут, уже нашла его, и оставалось верить, что это всё тот же человек, который просил её никому не давать обещаний кроме него.

Впервые Эмма входила на борт такого судна, как «Гордость Танната», и оно ничем не напоминало круизные лайнеры и яхты, что использовали её родители.