“О, будто первая она такая в Траминере… отец, что ты делаешь. Ты разжигаешь войну! Открываешь на таких как она охоту!”

Увы, но люди – рабы, прикованные к газетам и сплетням. И если завтра появится призыв, что водные маги опасны, что такая магия убивает, что это порок для нас – то будет война. Если станет очевидно, что это было просто неудобной правдой на которую все просто закрывали глаза, ситуация приобретёт совершенно другой вид. Она станет всем поперёк горла, она будет выставлена напоказ и станет обсуждаться, пока не превратится в грязную разборку.

Опасны. Они – опасны.

Прецедент есть.

Виновный есть.

Жертва есть.

Война будет. Пока не кровавая, пока она будет информационной, но кто знает, что дальше?

Эмма в ужасе и смятении слушала приговор, который практически без разбирательств выносили дрожащей девушке. Её пальцы и правда наливались синевой, но совсем-совсем слабо, то, чего добилась Эмма, когда двигала “Белую Магнолию”, было выше на множество ступеней.

“Ах, почему их не учат… почему никого из нас не учат! Неужели нас боятся?”

– Кража имущества графа Гриджо.

– Мошенничество.

– Подделка документов.

– Преступные действия в сговоре.

– Клевета.

– Казнь.

– Казнь? – Эмма вскочила на ноги, и на неё тут же уставились все присутствующие, и даже девушка подняла голову и медленно покачала головой из стороны в сторону, будто что-то понимала куда лучше самой Эммы.

– Ты всё увидишь, – осклабился отец.

– Ты не можешь…

– О, я могу. Ещё как могу.

– То что ты там говорил… неправда!