Мне вспомнились слова Джанджи Хэ. Высок ростом, сильный маг… Саавар под это определение вполне подходит. Вот только если бы под этой личиной скрывался игрок, я бы это заметил. Но в тот раз, когда я видел это страшилище в темнице, я вообще не увидел у него диаграммы Ци. Я не раз уже возвращался к тому эпизоду в мыслях, пытаясь вспомнить, что же там было не так. Но догадка вспыхнула у меня только сейчас, да и то благодаря Доку. Точнее, его фамильяру, маячащему рядом с ним.

Над Карачуном тоже не высвечивалась диаграмма Ци. И, насколько я помню, над временными подопечными некроманта – тоже. Призываемые существа не имеют собственной Ци, и опыта за их убийство тоже не дают.

– А кто рулит Сааваром? – спросил я. – Это ведь какой-то ваш трюк, верно?

– Наверное. Но я не знаю. Я правда не знаю! – взвыл от досады Капюшон. – Отпустите меня! Я вам даже помогу, покажу, где тут все. Только дайте мне уйти.

– Мы и без тебя найдем, где тут у вас всё, – хмыкнул Берс. – Тем более, ты уже все рассказал.

– Ну, хорошо, положим, у вас такая конспирация, что вы не знаете, кто главный, – подытожил Терехов. – Но догадки-то у тебя наверняка есть? Вряд ли вы, как стадо баранов, просто следуете приказам, приходящим неизвестно откуда.

– Догадки… Да, пожалуй. Я думаю, рулит одна девчонка. По крайней мере, мне приказы приходили чаще всего через неё. И вообще, ведет она себя слишком независимо.

– Что за девчонка?

– Её зовут Эдж.

Псы нестройно выругались, я лишь скрипнул зубами.

– Ладно, хватит уже болтать! – поморщился Берс. – Ничего мы из него не выведаем больше.

– И то верно! – прорычал Дракенбольт и, оттолкнув рыжего и Стинга, шагнул вперед.

Меня он сбросил с пленника небрежным взмахом лапищи. Не успели мы и опомниться, как он схватил пленника. Тот заверещал от ужаса, но крик этот продлился недолго, сменившись воплями боли и жуткими звуками ломающихся костей и рвущейся плоти. Огр, утробно рыча, буквально разодрал беднягу пополам.

– Я предупреждал, – прорычал Больт, обернувшись ко мне.

Мне нечего было ему возразить.

Темницу, в которой держали Ильву и Пеплогрива, удалось отыскать довольно быстро. Её охраняли еще двое Зверобоев, но против отряда Псов с подкреплением в виде двухголового огра это было просто смешно.

Пеплогрив, когда его высвободили из кандалов и выдернули из его тела все трубки, откачивающие кровь, бессильно повалился на пол, будто груда старого тряпья. Ликан когда-то был могуч – это было видно по его широченным плечам и жилистым ручищам. Но недели, проведенные в заточении, высушили его, будто мумию.

Ильва находилась в соседней камере. Увидев её, я едва смог взять себя в руки. В горле встал колючий горький ком, а кулаки сами собой сжались так, что ногти глубоко впились в ладони. Я сам открыл решетку и первый вошел в ее камеру.

Косы ее давно распутались, грязные волосы висели бесформенными прядями. Из одежды на ней было только что-то вроде длинной блузы из грубой, похожей на мешковину, ткани, да и та была изодрана так, что висела на плечах лохмотьями. Тело было сплошь в синяках и ссадинах, а в венах на обеих руках торчали толстенные иглы с трубками. Но зеленые глаза горели, будто язычки свечей, и в них по-прежнему теплилась жизнь.

Ликанка, кажется, не сразу узнала меня. Но, когда узнала, глаза ее вспыхнули еще сильнее.