— Если бы ты не была моей женой, я бы сказал, что корсет слишком сильно затянут.
Она надула губы:
— Если ты так считаешь, я вообще его никогда больше не надену.
— Ну не будь такой обидчивой, Белли. Я ведь хотел сделать комплимент. Женщина, у которой было два мужа, должна знать, что мужскому глазу дорог даже намек на предстоящее, на то, что он сможет увидеть. Как там выразился Геррик:[6]«Милый беспорядок в одеянии разжигает огонь в…»
Это было все, что он вспомнил из Геррика. Беллилия, которая пошла в ванную за своим халатом, услышала, как он поперхнулся на последнем слове. Она быстро обернулась и увидела, что у него началась рвота. Скрючившись, он сначала держался за заднюю спинку кровати, потом с трудом выпрямился и вдруг грохнулся на пол.
Несколько минут он вообще не шевелился. Беллилия стояла у двери в ванную, крепко вцепившись в круглую ручку. Чарли лежал на розовом ковре белый как мел, будто уже умер и замолчал навсегда. С трудом разжав пальцы, его жена отпустила ручку двери и медленно двинулась к нему. Колени у нее так дрожали, что казалось, будто по комнате идет пьяная женщина, а когда она наклонилась над ним и взяла руку Чарли, чтобы нащупать пульс, она так и не смогла его обнаружить, потому что собственная рука не слушалась.
На следующее утро Мэри встала раньше обычного. Ей не терпелось позвонить Ханне до того, как проснутся Хорсты и мистер Чейни.
— Хочешь знать, что случилось? — спросила она, когда набралась смелости воспользоваться хозяйским телефоном.
— Хен Блэкмен опять что-нибудь выкинул? — попробовала догадаться Ханна. Хен Блэкмен был приятелем Мэри.
А Мэри просто сгорала от нетерпения поскорее выложить новости, поэтому не стала дразнить Ханну, оттягивая время.
— Мистер Хорст страшно болен. Чуть не отдал концы прошлой ночью. Когда я вернулась с танцев, там уже был доктор.
— Мистер Хорст? Он ведь был здесь на ужине. А что с ним случилось?
— Отравился.
— Не может быть! Отравился? Чем же?
— Что-то такое съел, — сказала Мэри.
Ханна подала эту новость Бену Чейни вместе с завтраком:
— Ничего такого он не мог съесть. Ведь никто, кроме него, не заболел! А Мэри представляет все так, будто что-то было в моих блюдах, но я скажу вам…
Прежде чем она успела договорить, Бен Чейни был уже в своей студии у телефона. Он даже захлопнул за собой дверь, давая понять Ханне, что не хочет ее присутствия во время своего разговора. Сначала он пытался связаться с доктором Мейерсом, но ему ответили, что доктор выехал по вызову и связаться с ним пока невозможно, тогда Бен позвонил на междугородную станцию и попросил оператора сделать два звонка: один в Нью-Йорк, другой в Сент-Пол, после чего сбросил свой рабочий халат, надел твидовый пиджак, накинул пальто, схватил шляпу и выскочил из дому до того, как Ханна успела спросить, вернется ли он к обеду.
Бен не стал звонить в дверь Хорстов, а обошел дом и постучал Мэри в кухонное окно. Она побежала открывать дверь, приглаживая по дороге волосы и вытирая руки о фартук.
— Я не хотел звонить, чтобы не разбудить мистера Хорста, если он спит. Как он?