Всех утят по очереди ребята брали на руки, рассматривали кольцо на лапке.

Восклицания так и сыплются:

— Семнадцатый номер!

— Девяносто пятый! Кольцо какое блестящее! Твёрденькое.

— Сороковушка! Ах ты, мой миленький! — приговаривает Люба.

— А у этого первый номер! Первый — надо же! — Голос у Саши до того громкий, что Света уши руками прикрыла, когда он возле неё крикнул.

— Ка-а! Ка-а! Ка-а! — стоит над участком прерывистый тревожный гомон.

Ведь это большие, взрослые утки отчётливо произносят: «Кря-кря!» В спокойном состоянии утёнок тоже крякает. А когда утят много и они мечутся, то кричат они:

— Ка-а! Ка-а!

Переполошились утята. Разбегаются с криком. А ребята их ловят, кольца разглядывают.

— Нет, это безобразие надо немедленно прекратить! — Глаша раскраснелась от возмущения. — Вы что, и правда, хотите, чтобы утята похудели от волнения? Сейчас же успокойтесь! Отойдите все подальше от уток, или я вас на сегодня совсем выгоню, не допущу к работе! Ну, живо! Думаете, я одна с двумя сотнями уток не справлюсь?

Все испугались, как бы Глаша и в самом деле не выставила их с участка. Утят из рук выпустили, к загонам отошли. Издали показывают друг другу на своих питомцев, шепчутся.

— Видишь, вон утёнок вытянулся, как столбик? — говорит Таня Свете. — Это восьмой номер, я заметила. Я и так его часто отличала от других утят; всё он стоит вытянувшись. Будто столбик беленький. А теперь я смогу по номеру проверить, точно ли это он? Столбиком знать буду.

— И я Сороковушку от других теперь отличаю, — радуется Люба. — Вон она ковыляет. Перья немножко растрепанные. Я потом вам докажу, что не ошибаюсь.

Потихоньку от Глаши ребята затеяли преинтересную игру. Понадавали утятам имена и на спор угадывали, тот или не тот номер стоит у изгороди, или у кормушки, или к озеру направился? Работают, а сами переговариваются:

— Вон Пятёрочка бежит! У неё на спине царапинки, я запомнила.

— А по-моему, это семнадцатый номер!

И будто невзначай подойдут да проверят по кольцу на лапке, кто к озеру подошёл — Пятёрочка или семнадцатый.

Утята ведь все очень друг на друга похожи. На первый взгляд совсем одинаковые. Прежде ребята всего несколько штук различали: у одного лапка кривоватая, его прозвали Кривулей, другой худенький, почему-то хуже других растёт — Слабуша, третий, наоборот, крупнее остальных. Витя его Эталоном назвал.

— Все утята на этого должны быть похожи, — говорил он. — Поэтому и нужно называть его «Эта-лон».