Всем надоело без толку обшаривать кусты, заглядывать в ямы, лазить в зарослях осоки. И никто этого уже не делал. Только одна Таня продолжала упорно заниматься поисками пропавших утят. Настойчивость Тани изрядно измучила Свету. Часами Таня бродила вдоль озера, лазила по обрывам, кликала потеряшек и при этом обжигалась о крапиву, обдиралась о сучки. А Света тащилась следом. Сказать по правде, найти утят она уже потеряла надежду: ведь они с Таней двадцать раз проходили по одним и тем же местам. Но как могла Света бросить свою расстроенную подружку?
На третий день, примерно, после разговора о конце утиной, крокодильей, бабочкиной и Витиной жизни Света сидела на бугорке недалеко от утятника и с жалостью прислушивалась к Таниному голосу, доносившемуся из-под обрыва. Таня обшаривала осоку. Каждые три — четыре минуты слышался её терпеливый зов:
— Уть-уть! Уть-уть!
Света огляделась. До чего же кругом хорошо! Тихо-тихо. Небо, огромное-огромное, жёлто-оранжевое от заходящего за лесом солнца, отражается в озёрной глади…
Стало смеркаться. Утиная стая на выгуле уже не так ярко белеет. Уже и вечерняя смена ушла домой: сторожиха тётя Анисья где-то ходит, одна на весь утиный лагерь. Ни души вокруг. В тишине Танин голос время от времени звенит? «Уть-уть! Уть-уть!» Когда же она домой отправится? Без неё Света уйти не может, а пора. Ох, будет её бабушка ругать!
Глядит Света с холмика на белёсые пятна, усеивающие землю, и думает: а вдруг бы вместо утят здесь белые зайчики оказались. Вот поскакали бы через загородки! Загородки-то невысокие. Это утки через них не перелетят, тем более, у полуторамесячных утят ещё и крыльев настоящих нет. А зайчики так и попрыгали бы врассыпную!
Только она такую картину, как зайчики через изгородь скачут, себе представила, как вдруг белый комок-утёнок вверх взвился. Что такое? Батюшки! Ведь утёнок не зайчик! А тут и второй в воздух взмыл. Шея вытянулась, ноги болтаются, будто кто схватил утёнка за шею. В один миг промелькнули два белых комочка в воздухе.
Света глаза таращит. Нет, неподвижны на земле белые пятна: спят утята. Погода стояла хорошая, их и на ночь в загоны не загоняли. Протёрла Света глаза. Да ничего больше нет: никто не скачет. Вот странность! Померещилось, видно. Размечталась она в сумерках о зайчиках, вот и показалось.
Подошла грустная Таня:
— Пойдём домой. Видно, и правда, искать больше не стоит. Ну, куда они делись? Лиса если утащила, так хоть бы пёрышко где валялось…
Ничего Света не сказала Тане про скачущих зайчиков-утят. Наверно, ей просто показалось. Зачем про всякую чепуху рассказывать?
А наутро предыдущая смена, семиклассники, встретила Глашино звено криком:
— Ещё двух утят нет! Наверно, это у вас потерялись! Вы смотрите плохо. Дырок нигде нет, а двух утят не хватает. В контрольной группе!
— А ты, девочка, чего такая красная? — спросил Свету один семиклассник.
Света молчала, глядя в землю.
— Да что ты пристал? — накинулась на семиклассника Таня. — Вы так напали, что просто напугаться можно! Света ведь из Ленинграда; у них пионеры, наверно, вежливые.
«Не всегда-то наши пионеры вежливые», — мельком подумала Света. Но неужели ей вчера не показалось, что утята взвились в воздух? Неужели и правда чья-то рука высунулась из кустов и похватала утят? Но Таня говорит, что нет в деревне воров. А Таня всегда говорит правду. Но ведь утащить могут только воры… Совсем Света запуталась в своих мыслях.
Помогая Сеньке мыть поилки, она всё о том же думала: показалось ей или нет?
— Ты воду на ноги себе льёшь, — сказал Сенька. — Со мной-то часто случается, а ты вроде аккуратная. Дык что ж теперь? Таня-то?
— А что Таня?