Так было и в тот апрельский день. Батарея Васнецова оседлала шоссейную дорогу с правой стороны озера Менниг-зее. Впереди, метрах в трехстах, проходила железная дорога, справа и слева простирался сосновый лес.

— Твоя, Васнецов, задача, — указал Данильченко на видневшийся под железнодорожной линией тоннель, — не пропустить противника по шоссе. Встречай его на выходе из тоннеля и уничтожай. Вряд ли фашисты полезут вдоль насыпи. Не до этого им сейчас. Попрут прямо по шоссе. — Командир полка чуть помолчал и в раздумье продолжил: — Однако на всякий случай не упускай из виду железной дороги, особенно с началом боя, когда образуется пробка. Ну вот и все. Ты не новичок. Решай сам, как расставить людей, орудия. Но помни: стоять до последнего.

Данильченко пожал Васнецову руку и убыл в штаб.

Вместе с командирами взводов Иваном Акасимовым, Петром Приставкой и Ильей Фадеевым командир батареи выбрал огневые позиции. С левой стороны от шоссе поставил орудия старшего сержанта Георгия Центерадзе и сержанта Николая Снежко, выдвинув их несколько вперед. Командиры расчетов и наводчики орудий — опытные ребята. Тот же Снежко, спокойный, рассудительный, не раз с честью выходил из трудных положений.

Под Цинтеном залегла вражеская пехота. Фашисты не давали головы поднять советским воинам. В разгар боя к огневикам приполз раненый красноармеец и, сплевывая кровь, прохрипел:

— Ребята, там рота гибнет. Помогите, братцы, помогите!..

Свои огневые точки фашисты укрыли в кустарнике. Нужно было выкатить орудие вперед метров на пятьдесят. Риск большой, с первых шагов окажешься мишенью для противника. Командир взвода Приставка без слов посмотрел на сержантов. Снежко понял младшего лейтенанта, попросил:

— В случае чего поддержите огоньком.

Через несколько минут расчет, прикрываясь щитом, толкал орудие вперед. Больше половины пути было пройдено, когда гитлеровцы заметили выдвижение орудия и открыли по нему огонь. Рядом с орудием разорвался снаряд. Расчет обдало взрывной волной. Охнув, склонился к земле подносчик. Зажимая низ живота, повалился снарядный Мельников.

— Стой, разворачивай! Быстро, ребята, быстро!

Снежко приник к панораме. Пот заливал глаза, горечью отдавался во рту. Спустя считанные секунды последовала команда на открытие огня. Орудие заряжено. Снежко нажал на спусковой рычаг. Выстрел! Снаряд впился в пулеметное гнездо.

— Как в копеечку! — отозвался заряжающей.

Левее застучал еще один пулемет. Командир взвода скорректировал по нему огонь. Сержант подвел перекрестие к новой цели и снова нажал на рычаг. Выстрела не последовало. Он оглянулся. У станины лежал заряжающий. Обливаясь кровью, подносчик вытаскивал из ровика снаряд. Снежко поспешил на помощь. Взял снаряд — и назад. По щиту, высекая искры, застучала пулеметная очередь. Снежко зарядил орудие и опять приник к панораме. Рядом прогремел взрыв. Тугая волна воздуха ударила по глазам, он на мгновение зажмурился, удерживая перекрестие на цели, и нажал на спуск. Орудие дернулось. Он тут же повернулся к возившемуся у снарядного ящика номеру орудийного расчета:

— Быстрее, Петя!

— К-ко-н-тужен! Руки не держ-а-а-т, — выдохнул младший сержант Мазин.

Снежко метнулся к ящику, схватил снаряд. Он вел из орудия огонь до тех пор, пока советская пехота не поднялась в атаку и не захватила высоту.

Васнецов с командиром взвода верили в Снежко, как в самих себя. Потому и выдвинули его вперед. С правой стороны дороги уступом поставили орудия младшего сержанта Григория Воробьева и сержанта Петра Кириченко.

Изучив местность, командир батареи решил заминировать выход из тоннеля, но так, чтобы фашисты заметили это. Враг вынужден будет остановиться для разминирования, а это батарейцам на руку.

— Идея! — поддержал командира батареи Акасимов. — Туда же выдвинем Зеброва с разведчиками. Пусть оборудуют позиции для ведения огня.

— Командира батареи к телефону! — донесся из траншеи голос связиста.