Как бы в ответ на его мысли по фашистам ударили орудия батареи, со стороны боевого охранения застучали пулеметы и автоматы, отсекая путь фашистам, бросившимся навстречу группе.

— По пехоте!.. Осколочным, — командовал старший сержант Владимир Фалько, — огонь!

— Получайте! — изо всех сил нажимал на спусковой рычаг наводчик орудия красноармеец Василий Карпенко.

Рядом вело огонь орудие старшего сержанта Владимира Сенатского. Наводчик орудия красноармеец Иван Задорожный, посылая по гитлеровцам снаряд за снарядом, приговаривал:

— Это вам за подлость, за наших ребят, сволочи!

Борисенко беспокоило положение группы капитана Спитковского. Фашисты все ближе и ближе подбирались к месту, где она залегла. У ребят вот-вот кончатся патроны — пошли-то налегке.

Комбат окликнул старшего лейтенанта Кровицкого.

— Боря, остаешься за меня. Я — к Спитковскому. Прикрой нас.

По пути к парламентерам комбат взял разведчиков из взвода управления, двух номеров из расчета старшего сержанта Сенатского. К месту схватки прибыли, когда гитлеровцы обходили группу Спитковского с флангов, намереваясь взять всех в плен.

— Шалишь, гад! — полоснул Борисенко очередью по скапливающемся в небольшой выемке гитлеровцам.

Рядом стучали автоматы Задорожного и других бойцов. Под натиском группы Борисенко немцы отхлынули к небольшой рощице.

— Живы, бродяги? — устроился рядом со Спитковским Борисенко.

— Живы! — обернулся к нему комсорг. — Спасибо, вовремя подоспел. Патроны были на исходе, а фашисты лезли и лезли.