Примечание 7. Унгерн в своих политических симпатиях был японофилом. Особенной ненавистью его пользовались американцы. Обыкновенно в одно сливались три слова: «жиды, американцы, социалисты». В знаменитом приказе своем № 15 Унгерн не скрывал своей зависимости от японцев, но параграф 3 приказа говорит: «В начале июня в Уссурийском крае выступает атаман Семенов при поддержке японских войск или без этой поддержки», и § 4: «Я подчиняюсь атаману Семенову». При штабе были японские офицеры. Вначале личным конвоем его были японцы. В составе 2-й бригады, после возмущения против Унгерна, достигли Хайлара 24 японца. После занятия Урги, в феврале или марте 1921 года, по настоянию японских офицеров, Унгерном был арестован и расстрелян известный корейский патриот, боровшийся против Японии и эмигрировавший из Кореи, доктор Ли (далее вписано от руки: задушен. См. – есаул А. С. Макеев. Бог войны барон Унгерн. Стр. 51–53, гл. X «Ургинские ночи»). Движение Унгерна в Монголию – лишь эпизод в так называемом «панмонгольском движении», инициированном Японией. Для Монголии это намерение Японии укрепиться на азиатском материке особенно ясно выразилось в конце 1919 года, когда под руководством атамана была созвана в Чите конференция из бурят и монгол Внутренней Монголии, постановившая организовать Великое монгольское государство, которое, несомненно, подпадало под протекторат Японии. Зависимостью Унгерна от Японии объясняется тот факт, что, воюя против Китая, избивая в Урге китайских солдат, он фактически, еще весной 1921 года, имел базу в Хайларе, на китайской территории, находящейся под влиянием Чжан Цзо-лина, ставленника японцев. В начале августа 1921 года я застал еще в Хайларе представителя Унгерна, поручика Еремеева, жившего почти открыто. Русский офицер рассказывал мне, что, когда было доложено им китайскому генералу Джем-куй, собиравшемуся в поход на Унгерна, о том, что Унгерн попал в плен к красным, генерал Джем-куй, находившийся в дружеских отношениях с Унгерном, прослезился.

Примечание 8. Убийство 31 заложника, получившее название ввиду того что среди заложников была одна женщина, «убийство тридцати и одной». Как известно, заложники были увезены при отступлении колчаковцев из Иркутска на станцию Байкал, и представляли из себя, по мнению контрразведки, наиболее важных лиц из числа арестованных в Иркутске в конце декабря 1919 года. Один из офицеров, принимавших участие в аресте заложников в Иркутске, лично передавал мне, что среди арестованных, при всеобщей спешной эвакуации, попали совершенно случайные лица, например, солдат-моторист, арестованный за быструю езду, гимназист, случайно зашедший в дом, где производились аресты, и т. д. … На станции Байкал колчаковский караул, охранявший арестованных, сменен семеновским, по требованию в то время подполковника Сипайлова или, как его еще называли, «Сипайло». Арестованные были помещены на ледокол «Ангара», который в январе 1920 года вышел по направлению станции Лиственничная. Все заложники были перебиты. Их били по голове деревянной колотушкой, которой обивают лед с бортов парохода, и оглушенных бросали в воду. Среди заложников погибли такие люди, как два бывших члена Учредительного собрания от Сибири, П. Михайлов и Б. Марков, руководившие подготовкой восстания против большевиков в Сибири в 1918 году. (Так называемый Западно-Сибирский Комиссариат из трех лиц.) Несомненно, что убийство заложников послужило к ускорению трагической развязки с арестованным в Иркутске адмиралом Колчаком. Убийством заложников руководил Сипайлов.

Примечание 9. Полковник Сипайлов никогда не был офицером. В прошлом он – мелкий железнодорожный чиновник. Выслужился он у атамана Семенова в Забайкалье, в контрразведке, где и получил титул, которым впоследствии очень гордился: «душитель Забайкалья». Лично мне Сипайлов рассказывал о том, что мстит за двух убитых большевиками братьев. Но в разговоре выяснилось, что братья его погибли при отступлении войск адмирала Колчака, т. е. много позже, чем развернулась деятельность его, как душителя Забайкалья. Я думаю, что среди палачей на стороне белых, по исключительной жестокости и количеству жертв, он стоит на первом месте. В Хайларе, после бегства из Урги, я встретил его жену, молодую симпатичную женщину, и двух сыновей его, мальчиков лет 7 и 10. Мадам Сипайлова сильно волновалась о судьбе ее мужа. Сипайлов после разгрома Унгерна пробрался в Китай и был арестован на станции Чжа-ронтэ Китайско-Восточной железной дороги, по указанию Вульфовича, одного из двух евреев, служивших в отряде Унгерна (другой – Жуч). При Сипайлове имелось (некоторое. – Б.С.) количество золота. Вскоре он был присужден китайским судом к десятилетней каторге за убийство датчанина Олуфсена. Срок заключения истекает в нынешнем 1931 году.

Примечание 10. Чултун-Бейле.

Примечание 11. Таким образом был замучен личный друг и однокашник Унгерна полковник Лихачев, которого Унгерн заподозрил в желании устроить переворот. Под тем предлогом, что другу нужен отдых, Унгерн, отправляясь в поход на Россию, оставил Лихачева в Урге начальником монгольской школы, которая должна была приготовить для монгольской армии офицеров. Сипайлов арестовал Лихачева.

Примечание 12. Немецкий, благодаря личным связям, долго сохранял жизнь.

Примечание 13. В августе 1921 года, во время отступления из России, генерал Резухин был застигнут Унгерном спящим у костра и жестоко избит ташуром.

Примечание 14. После второго наступления на Ургу дезертировала с реки Тырылджи так называемая Офицерская сотня 2-го Татарского имени атамана Анненкова полка, в количестве 39 человек (из них 20 офицеров). Сотня, выйдя ночью в дозор, снялась и ушла по направлению к маньчжурской границе. Барон Унгерн, не надеясь на русских, послал в погоню Чахарский дивизион Найден-Гуна, пообещав за каждую найденную голову 100 золотых рублей. (Чахары – одно из самых воинственных племен Внутренней Монголии. Всадники Найден-Гуна представляли собою профессиональных разбойников.) Офицерская сотня, разделившись на два отряда, прошла в сильные холода 300 верст и почувствовав себя в относительной безопасности, перестала ночью выставлять сторожевые охранения. Чахарам удалось ночью узнать офицерских коней. Офицеры оказали отчаянное сопротивление, но чахары добыли нужные им головы. Только три человека были ранеными взяты в плен и доставлены Унгерну. После чудовищных пыток они были повешены на деревьях у водопоя, для острастки другим.

Примечание 15. Среди убитых были гвардии штабс-капитан Зубов, его жена и маленькая дочь.

Примечание 16. За несколько месяцев до взятия Урги Унгерном русские в Монголии, лишенные экстерриториальности, подверглись небывалым притеснениям со стороны китайских властей. Средневековая тюрьма в Урге Хаара-Хашан, или «черные стены», была переполнена русскими (более 200 человек), которые, не исключая детей и женщин, были брошены в неотапливаемые и неосвещенные фанзы тюрьмы в сорокоградусный мороз. В день выдавались одна-две лепешки и горячая вода. Впоследствии многим пришлось ампутировать пальцы рук и ног. Несколько русских умерло в тюрьме. Особенно почувствовало свою беззащитность русское население Урги с приходом туда генерала Гао-Си-линь. Все, что можно было: лошади, сено, экипажи и т. д. было у русских безвозмездно реквизировано. Реквизиция вылилась в сплошной вооруженный грабеж. Солдаты врывались в дома, стреляли и грабили. Под Ургой были арестованы едущие из Улясутая беженцы в количестве 16 человек, главным образом, служащие Центросоюза, затем, для того чтобы скрыть грабеж, все они, за исключением одного спасшегося чудом во время расстрела, были перебиты на берегу реки Толы. Женщины перед смертью были изнасилованы. Несколько человек русских в Ван-Курене были подвергнуты пыткам и убиты. Совершенно случайно русское население Урги, около 3 тысяч человек, не было перебито, как это было проделано с русским населением кяхтинского Маймачена, уничтоженного солдатами Гао-Си-Линя. После взятия Урги Унгерном, корейский доктор Ли, личный доктор генерала Гао-Си-Линя, показывал мне забинтованную руку и рассказал, что генерал Гао-Си-Линь, выведенный из себя его отказом покинуть Ургу, в припадке бешенства покалечил его руку. Гао-Си-линю со всем награбленным у русских добром удалось пробраться в Китай, где он командовал впоследствии одной из фенгтиеновских армий (Фенг-Тиен – провинция в Северном Китае в то время. – Б.С.). Понятно, почему русское население Монголии, не знавшее Унгерна, встретило его как избавителя.

Примечание 17. Подробности заговора против Унгерна вы найдете в статьях «Конец Унгерна» и «Заговор против Унгерна».