Я молча кивнул. Тропинка, сделав ещё несколько крутых виражей меж яблоневых стволов, наконец-то влилась в мощёную резным булыжником дорогу, соединяющую дом и ворота поместья.

— Впрочем, вскоре мне предстояло и самому убедиться в правдивости этих слухов, — грустно улыбнулся Альвор, — Однажды в Риверграсс заявился целый отряд этих молодчиков из ордена. Две сотни человек. Начали выспрашивать, разнюхивать, рассылали патрули по округе. Я хотел было поначалу, выйти к ним сам, поприветствовать и объяснить, что им мол, нечего опасаться. Что я за всю свою трёхсотлетнюю жизнь посвятил служению людям. Но что-то меня тогда остановило. И очень надо сказать, вовремя, — маг остановился перед дверями усадьбы и что-то едва слышно прошептал, прикоснувшись к старому, резному дубу, украшенному кованными узорами, одними кончиками пальцев. С той стороны послышался скрип отодвигаемого засова, и в следующую секунду тяжелые створки открылись, пропуская нас внутрь, — Вскоре они нашли мою скромную обитель. Должно быть один из кметов подсказал им, где именно нужно искать. Или наткнулся один из конных разъездов. Барьера вокруг неё тогда ещё не было. Я и не думал закрываться от мира, надеясь на его благоразумие и снисходительности. Что тут скажешь. Для трёхсотлетнего старика я был непозволительно наивен, — маг тяжело вздохнул, пропустил нас внутрь и запер за нами дверь.

Мы оказались посреди просторной гостевой залы. Пол устилал бежевый мрамор. Их такого же мрамора были выполнены и две лестницы, ведущие на терассу второго этажа. Они полукругом огибали комнату, опираясь на две толстенные колонны, и сходились возле громадного витражного окна, залившего зал мягким, сине-зелёным светом. На витраже был изображён крутой берег моря, о который бьются белые буруны волн. На краю обрыва стоял маяк, яркое стёклышко огня которого должно было указывать кораблям путь.

— Напоминает мне о краях, где я когда-то родился, — хмыкнул Альвор, поравнявшись с нами, — Когда твой возраст переваливает за вторую сотню лет, волей-неволей, становишься сентиментальным. И если судьба будет к вам благосклонна, вы сами вскоре это поймёте.

— Вскоре? — скептично хмыкнула Айлин, — Да уж, действительно.

— Что такое сотня лет в жизни бессмертного существа, — равнодушно пожал плечами старик, — Лишь миг, по сравнению с вечностью, которая перед ним простирается. Впрочем, пока вам это не интересно, так что, если вы не возражаете, я продолжу свой рассказ, — Он неторопливо побрёл к правой лестнице, миновав две тяжелые дубовые двери, расположившиеся под небольшими сводчатыми арками, края которых были выполнены в виде небольших колонн, поддерживавших арки из лепнины. Роскошь маг, похоже, очень любил. Его усадьба пока что смело могла претендовать на звание самой выпендрёжной халупы, встреченной нами за всё путешествие. Даже замок маркграфа Вестгарда выглядел куда как скромнее, а ведь он был одним из первых лиц королевства. Но в чём нельзя было отказать Альвору, так это во вкусе. Сделано всё было очень красиво и грамотно.

— Они заявились ко мне под утро, — продолжил колдун, неторопливо поднимаясь по лестнице, — Отряд орденцев и целая толпа крестьян с вилами и факелами. Я вышел к ним. Пытался воззвать к их гласу рассудка. Но всё было тщетно. Черни было куда проще поверить словам этих фанатиков, которые оболгали меня, чем моим деяниям, коими я не раз существенно облегчал им жизнь. Они попытались наброситься на меня, однако к счастью, в моём рукаве была ещё пара фокусов, способных на время остудить их пыл. Мне удалось сбежать. В отместку они сожгли поместье и выкорчевали сад. А после устроили облаву. Травили меня собаками, будто я не человек, а зверь. Или даже хуже — чудовище, — кулаки мага сжались, — Но мне повезло второй раз. Орден тогда ещё не вошёл в полную силу и набирал в свои ряды кого попало, не особенно обучая их правильной охоте на магов. Одна небольшая иллюзия, и они поверили что убили меня. У меня же появилось время на то, чтобы передохнуть и собраться с мыслями. Несколько дней я прятался по окрестным лесам и урочищам, выжидая момента, когда им надоест разорять мой дом. А потом вернулся сюда и закрылся от мира, чтобы больше ни одна живая душа не смогла ступить в мои владения без моего ведома и позволения. Закрылся и принялся думать. Анализировать, — мы вышли на терассу, посреди которой стоял длинный, накрытый белой скатертью стол. Он ломился от явств. Тарелки с фруктами, запечённое мясо, несколько тёмных бутылок вина, мёд, облитые сиропом орехи и какие-то «восточные» сладости. При виде всего этого великолепия рот непроизвольно заполнился слюной, а кишки, которым уже осточертела лагерная жратва, начали понемногу завязываться в узел, настойчиво требуя что-то поизысканнее ячменной каши с солониной и пересоленного козьего сыра. Айлин тоже стояла и смотрела на стол открыв рот. Что было совсем неудивительно. Нормальную еду она, как и я, видела, наверное, только в прошлой жизни. Той, которая была за гранью.

— Прошу, присаживайтесь, — Альвор едва заметно взмахнул рукой и стул, стоявший во главе стола отъехал чуть назад, — Вы должно быть устали с дороги. Да и беседу вести куда лучше на сытый желудок, так что прошу, не стесняйтесь, — он уселся на стул и указал на ещё два массивных резных кресла, стоявших сбоку от изголовья стола. Мы не стали выпендриваться и отодвинули их руками. Для Айлин правда, добротный деревянный стул с высокой, окованной чугуном спинкой, оказался слегка тяжеловат, так что пришлось мне ей помогать.

— В общем, потом до меня дошли тревожные слухи, что такие нападения на магов и чародеев происходят по всему королевству, — продолжил Алвор, сверля нас каким-то холодным, подозрительным взглядом. У меня же глаза то и дело косились на разложенные перед нами яства, однако, несмотря на настойчивые требования желудка, притрагиваться к ним я пока не рисковал. Девушка, глядя на меня тоже держала себя в руках. Хоть по её лицу было заметно, что ей тоже очень уж хочется попробовать сладости, да и от фруктов она бы не отказалась, — Я попытался послать весточку своим знакомым в столицу и в другие города, вроде Вестгарда, Лансбурга или Драекура. И ни один из них не откликнулся. Тогда-то и начал рождаться проект всей моей жизни. Мой опус-магнум. Вы не стесняйтесь, приступайте к трапезе.

— Благодарим, — наклонил голову я, — Мы с большим удовольствием воспользуемся вашим предложением ближе к вечеру. Сейчас мы… просто не голодны.

— Ну, в таком случае разделите со мной хотя-бы бокал вина, — он усилием воли пододвинул к нам с Айлин кубки и бутылки с тёмной жидкостью, — Уважьте хозяина. И будьте так добры, снимите уже свои железки, хотя бы за столом. Повторяю, здесь вам ничего не угрожает.

Я нехотя взялся за пряжку ремня шлема, расстегнул её, стащил с головы бацинет и поставил его на стол рядом с собой. Айлин же с куда большей охотой избавилась от раздражавшей её шапели, и подшлемника. Встряхнула своей роскошной каштановой шевелюрой.

— Я решил, что уничтоженное братство надо возродить. Из-за того, что невежды отвернулись от магии, в мире не перестанут рождаться люди, наделённые удивительным даром магии. Их будут травить, изгонять и убивать. И им нужно будет место, где бы они могли жить в покое и мире, постигая это непростое искусство и раскрывая свои дарования. Место, где к ним будут относиться как к людям, а не как к опасным отбросам общества. Но во внешний мир я выходить не рисковал. Там было слишком опасно, а я, к своему стыду, за прошедшие три сотни лет стал уж слишком бояться смерти. Пришлось прибегнуть к помощи запретной магии, одолжив жизни у некоторых кметов. Но мне не было их жаль, ведь это они объявили мне войну, разрушив моё поместье и затравив меня собаками. Кроме того, они все смертны. И их жизнь объективно не стоит ничего, в сравнении с жизнью одарённого, который может на протяжении многих веков приносить человечеству процветание и пользу.

Мда уж. Если все маги прошлого думали так же, то я даже и не знаю, чего это на них взъелись простые смертные. Даже не рискну предположить.

— И вот, наконец-то появились первые плоды плоды моей работы. Спустя столько лет, нашлись сразу двое магов, которым удалось выжить во внешнем мире и добраться до моей скромной обители. Да, друзья мои, — он широко улыбнулся, — Я говорю о вас. Именно вы можете стать первыми кирпичиками. Именно вам выпадет честь наравне со мной возродить братство чародеев. Создать тут обитель магии, где любой одарённый смог бы найти защиту, поддержку и знания. А когда мы его восстановим, — Альвор сжал кулаки, — Мы поганой метлой выметем из Эйденвальда орден и всех его прихвостней. И напомним знати, кому на самом деле она обязана своим положением и своей властью. Вы можете изменить весь мир. И вы можете наконец перестать бояться. Нужно только…

— Что нужно, — спросила Айлин, подавшись вперёд.

Старик хищно улыбнулся и торжествующе захохотал.

— Нужно лишь, — его голос стал напоминать шипение выползшей из-под камня змеи. Лицо поплыло. Начало меняться. Терять форму. Обнажать скрывавшуюся под маской иссохшую, бледную кожу. Впадины, в которых не было глаз. Затянутый иссохшейся плотью рот, — Прийти к нам, — слова эхом отдались в голове. Раскалёнными штырьками ввинтились в виски, разрывая голову изнутри, — Слиться с нами, — Я попытался дёрнуться. Тело отказывалось слушаться. Оно просто не хотело мне повиноваться, — С-с-стать на-а-ами, — Маска окончательно сползла с лица существа, обнажив уродливую морду выворотца.

Всё тело охватило странное, ледяное оцепенение. Оно сковало ноги. Парализовало руки. Сдавило шею и понемногу подбиралось к голове. Единственное что мне оставалось делать — это кричать. И я крикнул:

— Айлин! Щит. Поднимай…