Прогулки в город или на холмы в сопровождении сиделки были значительными событиями, знаменующими ее выздоровление. Она написала Крэгу, что уже почти совсем здорова и через несколько дней приступит к работе. Но его последнее послание к ней наводило на грустные размышления.

«Я не могу перестать думать, что твое письмо звучит так же сурово, как твой отзыв о Нордвике, где скрипели двери, а Топси все время болтала и шумела. Мое сердце немного ныло, и я думала, нужна ли я ему — даже в другом коттедже?.. Птичка любит жить со своей самкой в гнезде, даже лев вышагивает рядом со своей леди — но ты — о, ты говоришь: «Уходи, нарушительница моего покоя…» Спокойной ночи, дорогой, — я люблю тебя — твоя Айседора»⁴⁰.

Под этим письмом Крэг написал: «Я не говорю «уходи» — но я говорю «будь возле меня и дай мне ту зацепку». А ты говоришь о том, что подаришь мне землю, тогда почему же не дать мне ту зацепку, о которой я прошу…»

Скорее всего, он не отослал это письмо Айседоре. Как и она, он страдал и был вынужден тщательно скрывать свои чувства. «Зацепка», о которой он упоминал, была деньгами, обещанными Айседорой для оплаты рабочих, изготовлявших его декорацию. Она обещала их от чистого сердца, но болезнь вынудила сократить количество выступлений, и по письмам Айседоры видно, что она сама нуждалась в деньгах. Но материальные трудности других всегда мало заботили Крэга.

Тем не менее он успешно работал без отвлекающего присутствия Айседоры, чего она не могла не заметить, когда он прислал ей несколько сделанных им гравюр. Похвалив их, она написала:

«Я не могу жить без тебя — это правда. Я думаю, мое тело и душа содержат частички тебя, но я далеко от тебя. Я скорее соглашусь, чтобы ты был в миллионе миль от меня, если буду знать, что ты счастлив или почти счастлив, если ты понимаешь, что я имею в виду, чем рядом со мной и несчастлив… Спокойной ночи, любовь моя, мое сердце, моя душа. Вся твоя Айседора»⁴¹.

Растроганный Крэг приписал под этими строками: «Моя удивительная Топси — да! Да!. Но не слишком ли ты хочешь уверить меня в этом?»

В конце концов Айседора поправилась настолько, что смогла приступить к работе.

«Я понемногу работаю каждый день. Вначале мне казалось, что я дроблю камни. Работать приятно, когда втягиваешься, но так трудно достичь такого состояния, чтобы суметь втянуться… Сначала ощущение вековой борьбы с непреодолимым препятствием, потом вдруг вспышка света, которая соединяет тебя с идеей, словно ты проникаешь в Бога… Вот что я чувствую, когда пытаюсь работать, только чаще всего я продвигаюсь только до страданий и борьбы, а потом пустота и отчаянье»⁴².

Но, несмотря на все трудности, с которыми было сопряжено ее возвращение к работе, и отдельные рецидивы невралгии, Айседора сознавала, что должна вскоре возобновить выступления. Во второй половине марта она написала Крэгу:

«Мои деньги на исходе — может быть, мне лучше поехать в Голландию, прежде чем я не обанкротилась окончательно? Как ты думаешь? Если ты считаешь, что это правильно, то я отправлюсь в следующую среду или около того. Доктор говорит, что по дороге лучше будет где-нибудь остановиться на ночлег.

Хорошо. Я бы больше хотела поехать во Флоренцию. Извини, что я беспокою тебя, но именно для этого я и существую на Земле.

Со всей моей любовью.

Твоя Айседора»⁴³.

24 марта Айседора окончательно поправилась и смогла уехать из Ниццы.

«Дорогой, сейчас я уезжаю на вокзал… До свиданья, Голубое небо, Яркое солнце и малышка. О, мне это так не нравится. Мне бы хотелось, чтобы вместо этого я ехала к тебе. Как бы тогда я радовалась — я бы просто летела на крыльях… Не мог бы ты найти для меня… коттедж во Флоренции… обещаю, что я не стану тебе надоедать. Спокойной ночи, дорогой… Люби свою Айседору хотя бы немного, если сможешь»⁴⁴.