Все эти титулы, сногсшибательная реклама и, конечно, артистизм, мастерство и ловкость Лон-го способствовали тому, что цирки провинции наперебой приглашали популярного «доктора магии», «загадочного и таинственного факира». В тех случаях, когда в цирке не было сборов, за повышенный гонорар Лон-го демонстрировал свой самый жуткий трюк. По этому случаю в городе расклеивались специальные афиши, и билеты раскупались в течение нескольких часов.

Такие представления обставлялись с особой помпезностью. После большого и разнообразного репертуара, состоявшего из многих факирских трюков, Лон-го показывал свой «коронный», редко исполняемый номер. Перед его демонстрацией на манеж выходил шпрехшталмейстер. и в наступившей тишине четко, приподнято объявлял: «Факир в могиле».

Во дворе летнего цирка днем вырывали яму метра полтора глубиной и в метр ширины. Вечером, после окончания представления, все зрители выходили во двор и плотным кольцом становились вокруг «могилы», ожидая «погребения». Афиши, украшенные черепом с двумя перекрещенными костями, обещали небывалую сенсацию — чудо знаменитого индийского факира. Под звуки мрачной похоронной музыки целая процессия выходила во двор. Лон-го ложился около своей «могилы», и три ассистента надевали на него халат, обматывая потом белой тканью. Факира осторожно опускали в яму и засыпали землей. Наиболее рьяные и «требовательные» зрители пытались даже ногами утрамбовать могилу, которую уже и так, правда, больше для вида, утаптывали униформисты. Приглашался врач, из публики выбирались наблюдатели. Они засекали время и ждали 30–40 минут, пока Лон-го не дернет бечевку, давая знать, чтобы его откапывали…

Как же исполнялся этот трюк? Всегда предпочтение отдавалось черноземной почве. И когда копали яму, старались вынимать землю большими пластами и комьями. За день они немного подсыхали и затвердевали. Униформисты укладывали комья, оставляя между ними просветы. И когда вечером заваливали землей «заживо погребенного» факира, комья земли ложились неплотно, оставляя небольшой приток воздуха. Конечно, от Лон-го требовалась длительная тренировка, исключительная сила воли, самообладание для выполнения этого страшного и жестокого опыта. Обычно перед закапыванием Лон-го брал в рот небольшой боб и сосал его, стараясь сосредоточить все свое внимание и силу для выполнения такого трюка. По сигналу, поданному из могилы, Лон-го быстро откапывали, и он, сохраняя внешне независимый вид, напрягал последние усилия, чтобы раскланяться перед публикой. Его уводили за кулисы, и артист отлеживался два — три дня.

Гастролируя в Екатеринославе, Лон-го несколько раз с успехом показывал там этот жуткий трюк. После одного из удачных представлений он отправился отдыхать. Неожиданно к нему в гардеробную вошел знакомый борец. Он заявил, что внимательно наблюдал за всей процедурой «погребения» и в ближайшие дни думает повторить ее. Дмитрий Иванович стал отговаривать коллегу от подобного эксперимента, советуя ему сначала хорошенько потренироваться и лишь потом попробовать исполнить этот страшный опыт.

Через неделю Лон-го уехал из Екатеринослава. Чемпионат борьбы не давал сборов. Тогда хозяин договорился с борцом о показе аттракциона «Факир в могиле». Но, не зная всех тонкостей и хитростей его исполнения, которые обычно применял Лон-го, борец едва не погиб. «Горе-артист» предупредил своего ассистента, что возьмет с собой в могилу тонкую, черную, под цвет земли, резиновую трубку и, когда его засыпят, будет дышать через нее. Так наивный борец думал пролежать в могиле минут сорок и перекрыть рекорд длительности пребывания под землей. Были заключены даже пари. Но трубку придавили пласты земли, воздух не поступал в могилу. Борец не подавал никаких сигналов, и хозяин цирка уже торжествовал. И лишь перепуганный ассистент, с тревогой следивший по часам за опасным опытом, настоял, чтобы через тридцать пять минут начали откапывать неудачливого новоявленного «факира». Еле живого, почти задохнувшегося, его вытащили из могилы и с большим трудом, при помощи врачей, вернули к жизни… Правда, хозяин выплатил обещанную повышенную сумму за исполнение этого, действительно, смертельно опасного трюка, из-за которого несчастный чуть-чуть не поплатился жизнью…

Из чисто иллюзионных номеров в репертуаре Лон-го были «Отрубание головы ассистенту», знаменитая в то время «Реторта доктора Фауста». На арену выносили большую стеклянную колбу. Публику просили убедиться в том, что она действительно пуста. Затем Лон-го вливал в нее прозрачную жидкость и ставил на подставку, под которой горела спиртовка. Жидкость быстро испарялась, а на дне колбы появлялся человеческий зародыш, быстро выраставший до размеров годовалого ребенка. Тогда Лон-го разбивал колбу и демонстрировал зрителям живого, да к тому же еще и громко ревущего младенца.

В 1911 году Лон-го гастролировал в Тифлисе в цирке Гамсахурдия. Артист к тому времени обзавелся превосходным реквизитом, расшитыми панно и богатыми халатами, различными факирскими аксессуарами. Все его представление было обставлено необычайно пышно и эффектно. И Лон-го преподносил свои трюки с необходимым по тем временам налетом загадочности и таинственности.

На одно из представлений приехал известный в странах Ближнего Востока персидский импресарио и владелец цирков Шамбей. В Тегеране он слышал о том, что в Тифлисе выступает замечательный чародей-факир, показывающий множество труднейших трюков.

Хозяин Тифлисского цирка Гамсахурдия предупредил Лон-го о приезде богатого импресарио, посоветовав показать ему весь арсенал факирских трюков. Ловкость, с которой работал молодой Лонго, и его порой страшные опыты понравились Шамбею. В тот же вечер после представления в духане состоялась его встреча с артистом. Перс торговался. Но «чародей и волшебник» понимал, что он нужен этому восточному дельцу, и заломил огромный по тем временам гонорар в сто золотых туманов за выступление. Сделка состоялась, и вскоре Лон-го приехал в Персию.

Гастроли «российского дервиша и факира» в Тегеране проходили с колоссальным успехом. Представления давались под открытым небом на импровизированном манеже — большой дворовой площадке, с четырех сторон огороженной квадратом невысоких домов. Публика сидела прямо на земле на циновках и коврах. Для особо почетных посетителей было установлено несколько рядов кресел.

На «манеж» Лон-го выходил в старинном халате дервиша и колпаке, держа в руке длинный посох. По требованию Шамбея гастролер придавал своим выступлениям сгущенную мистическую окраску, гораздо большую, чем на представлениях в цирках России. Персидские зрители, в большинстве своем наивно-простодушные люди, воспринимали «чудеса» Лон-го как проявление его необычайной волшебной силы и могущества. Но особенно неизгладимое впечатление на зрителей производили опыты Лон-го с ядовитыми змеями. В дни юности на постоялом дворе в одном из кишлаков Туркмении Лон-го укусила гадюка. К счастью, она оказалась неядовитой. Но врач, к которому обратился молодой артист, установил его природный иммунитет и невосприимчивость к змеиному яду. И с тех пор Лон-го ввел в свой обширный репертуар и демонстрацию ядовитых змей. Лон-го рассказал об этом Шамбею, и тот немедленно решил обыграть это драгоценное на Востоке качество своего гастролера. В афишах появились строки, приглашавшие зрителей приносить с собой в цирк ядовитых гюрз. «Российский дервиш, бесстрашный повелитель змей будет демонстрировать свою волшебную силу против смертельного яда гюрз». Показ этих опытов в Тегеране производил потрясающее впечатление, и молва о необыкновенных свойствах и чудесах Лон-го распространилась далеко за пределы Персии.

Предприимчивый импресарио возил Лон-го по большим городам Персии, а затем организовал его гастроли в Турции, Египте и Сирии. И в этих странах Ближнего Востока выступления факира и чародея Лон-го проходили с колоссальным успехом.

Прошло много-много лет. После голодной и нищей жизни счастье улыбнулось Дмитрию Ивановичу Лон-го. Сбылись предсказания старого итальянского фокусника и музыканта Лионелли, который первым дал «путевку в жизнь» бездомному мальчику — будущему факиру Мите Лон-го. Он стал большим артистом, мастером иллюзионного жанра.

Лон-го вернулся на родину с Ближнего Востока в самом начале первой мировой войны. В дальнейшем он отказался демонстрировать многие факирские трюки и перестроил свой номер, сохранив в нем лишь иллюзии и фокусы.