ГЛАВА 3.

ИЛЛЮЗИОННОЕ ИСКУССТВО В РОССИИ

А когда же иллюзионное искусство возникло в России?

В наше государство это искусство пришло из Византии. Русские музыканты и певцы, которых посылали туда служить, возвратившись на родину, показывали увиденное при дворе. Скоморохи не только исполняли былины и песни, акробатические номера, дрессировали животных, но и демонстрировали фокусы, которые в древних русских документах называются «штуками», а скоморохи-фокусники — «штукарями» и «морочниками». О них чаще всего говорится как о колдунах: «…скоморошничают и совершают разные чары». В середине XVII века царь Алексей Михайлович запретил скоморошество, т. к. фокусы скоморохов нередко сопровождались комментариями сатирического характера. В царской грамоте 1648 года говорится о том, что скоморохам запрещается производить «волхование, чародеяния, гадания, а также всякие игры, музыку, песни, пляски, переряживание, позоры…»

Однако скоморошество продолжало существовать: скоморохи стали непременными участниками ярмарочных увеселений, где наряду с канатоходцами, борцами, жонглерами обязательно выступали фокусники.

Искусство скоморохов с годами совершенствовалось. Они стали сооружать для своих выступлений специальные сценические площадки, коробки. В XVIII веке появились балаганы, пользовавшиеся большой любовью народа. Особенную популярность снискали иллюзионы, поражавшие людей своей необычностью, загадочностью. Под этим понятием объединялись тогда чудеса в паноптикумах, трюки фокусников и факиров. Характерно, что почти все артисты в балаганах, независимо от жанра, исполняли иллюзионные номера.

Огромным успехом пользовались арлекинады и феерии, насыщенные постановочными эффектами, в том числе и иллюзионными. Ими славились лучшие балаганы России (Бергса, братьев Легат, братьев Леман, В. Малофеева).

Бурную реакцию зрителей неизменно вызывало «расчленение» главного героя арлекинад — Арлекина на части, а затем его «оживление». Эффект достигался путем применения «черного кабинета», т. е. актеры действовали в черных одеждах на фоне черного бархата. Особенно впечатляюще выглядела улыбка «отсеченной» головы.

Иллюзия «Оживление» чрезвычайно ловко была поставлена в балагане братьев Леман, где работал талантливый бутафор Румянцев. Главный герой действия Пьеро рисовал голову Демона, которая вдруг оживала и поворачивалась, или один из персонажей превращался в статую, а когда ее опрокидывали, она оказывалась полой. Интересен был аттракцион «Волшебная мельница», где предметы превращались в живых людей, и наоборот.

Определенные достижения в области иллюзионного искусства в России связаны с именем коллежского регистратора Антона Гамулецкого (1753–1850).

Антон Маркович Гамулецкий, сын полковника прусской армии, родился в Польше. В возрасте двадцати семи лет он встретился с Калиостро, посетившем в мае 1780 года Варшаву. Впечатление, произведенное на Гамулецкого «магическими сеансами» Калиостро, было исключительно сильным. Под влиянием Калиостро он начал всерьез заниматься различными иллюзионными изобретениями, используя свое знание оптики, механики, физики. Уже будучи в преклонных годах, он открыл для широкой публики «механический кабинет», а затем еще более усовершенствованный «Храм очарований, или Механический, физический, оптический кабинет г. Гамулецкого де Колла».

Уже входя по лестнице, ведущей в кабинет, посетитель бывал буквально ошеломлен зрелищем парящего в горизонтальном положении ангела. Эта фигура в натуральный человеческий рост ничем в воздухе не поддерживалась, в чем мог убедиться каждый. Как только гость достигал верхней лестничной площадки, ангел поднимал руку, в которой была валторна, прикладывал инструмент ко рту и, перебирая пальцами кнопочные лады, начинал играть бравурный марш.

Стоило посетителю сесть на диван, как начинала звучать негромкая пасторальная музыка. Затем раскрывалась одна из дверей, и в комнате появлялся араб. Он естественно, как живой, ходил между посетителями, то и дело кланяясь. В сборнике «Русское чтение» этот автомат (а это был весьма искусно сделанный механический человек, своеобразный робот, если перевести на язык сегодняшнего дня, только без применения электроники и радиотехники), и его действия описывались довольно впечатляюще, хотя и несколько наивно: «…араб, чистой крови африканец: курчавые волосы, толстые губы, белые зубы, блестящие глаза. Он нес поднос с напитками прямо к столу… Хозяин берет поднос, ставит его на стол и бранит араба, почему он сам не поставил поднос… Араб стоит неподвижно. Хозяин берет пистолет и стреляет в араба в упор в грудь. Гость вскрикивает, чуть не лишается чувств. Пуля пробила грудь навылет, а он даже не пошевелился. Хозяин поворачивает слугу за плечо, ударяет по затылку, а тот идет послушно туда, откуда пришел…» (Сборник игр, забав, фокусов и загадок. — «Русское чтение». СПб., 1910, с. 22).

Зрителей удивляли и восхищали и другие автоматы. Из бронзовой вазы появлялся амур, играющий на арфе; вскакивал на жердочку живописный петух, хлопал крыльями и звонко кричал «ку-ка-ре-ку»; по полу с шипением, извиваясь, ползла змея. Особый восторг вызывала огромная голова чародея, стоявшая на зеркальном, насквозь просматриваемом столе. Она отвечала на все вопросы, причем на том языке, на каком они были заданы. Каждый мог переставить голову в любое место — и она продолжала беседовать с посетителями.

Трудно переоценить талант Гамулецкого. Почти о всех автоматах, которые демонстрировались в Европе и в России до его «Храма очарований», он мог знать только понаслышке.

ГЛАВА 4.

ИЛЛЮЗИОННОЕ ИСКУССТВО ВОСТОКА

Процветало искусство иллюзии и на Востоке.

Немало замечательных аттракционов создали бродячие фокусники Китая. Китайские фокусники всегда выступали вместе с группами жонглеров и акробатов. Когда иллюзионист исполнял свой номер, остальные в нужные моменты отвлекали на себя внимание зрителей. Выступление сопровождалось непрерывным диалогом: артисты все время весело поддразнивали друг друга. Кто-нибудь из них подсказывал иллюзионисту, якобы не знающему данного фокуса, что ему следует делать. Тот «механически» исполнял указания, а когда фокус получался, сам был безмерно удивлен. Либо после удачного трюка партнера рассказывал о каком-нибудь совершенно невероятном фокусе знаменитого мастера, о котором он слышал. И иллюзионист показывал этот фокус. Или, наконец, после особенно удачного трюка партнер брался сделать что-нибудь еще более удивительное и тут же делал это. Так с незапамятных времен выступали китайские фокусники: без пауз между трюками, без малейшей нервозности — законченность движений и небрежная элегантность манер.