Пятерых подвыпивших мичманов, направившихся выразить неудовольствие напрямую к комфлота, перехватил в паре кварталов от штаба Тихоокеанского флота всезнающий Свенторжецкий. Капитан второго ранга посадив изрядно нетрезвых фрондёров в две коляски, доставил их на «Ушаков», заодно решив накоротке пообщаться с Миклухой.
– Владимир Николаевич, – Свенторжецкий едва сдерживался, – вы уж объясните вашим «дебражелонам», будьте так любезны, что пока идёт война, а на плечах у них офицерские погоны, нельзя, ни в коем случае нельзя уподобляться студентикам, поносящим армию и флот, телеграммы поздравительные микадо посылающим, радующимся успехам японского оружия.
– Что с вами, Евгений Владимирович, – Миклуха искренне удивился озлобленности кавторанга, – ну подвыпили ребята, дело молодое, неужели вы в чинах мичманских начальство по пьяному делу не костерили?
– Подвыпили? Да они полгорода прошли не костеря, а прямо таки матеря «эту сволочь Бирилёва», комендантский взвод у штаба уже штыки примкнул, к стрельбе изготовился. Вот бы славно было пять трупов молодых и красивых мичманов в гробы запаивать и родственникам отправлять.
– Какая стрельба, вы о чём? – Миклуха решил, что начальник контрразведки Тихоокеанского флота от перенапряжения тронулся умом…
– Два часа назад боевиками партии социалистов-революционеров тяжело ранен командующий флотом. Ваших пьяных офицеров, идущих по направлению к штабу приняли за сообщников террористов и приготовились расстрелять прямо на улице, боялись что при задержании они подорвут себя и окружающих «адскими машинками»…
Глава 19
Покушение на командующего Тихоокеанским флотом Российской империи вице-адмирала Бирилёва, осуществлённое переодетыми в форму морских офицеров (мичмана и прапорщика по адмиралтейству) террористами, вызвало жёсткую ответную реакцию моряков.
Контр-адмирал Бухвостов, до возвращения во Владивосток Небогатова, исполняющий обязанности младшего флагмана и начальствующего над судами «Владивостокской эскадры Тихоокеанского флота» выслал на улицы усиленные патрули. Бухвостов напутствовал патрульных предельно чётко: «Показать революционерам всех мастей и обывателям, сочувствующим нигилистам, – ФЛОТ трогать нельзя»! Армейцы робко жались к домам, издали наблюдая как здоровенные, отъевшиеся на флотских харчах унтера и кондуктора «потрошат» попавшихся им на пути подозрительных «тилигентов», вздумавших взорвать «отца родного Николай Иваныча».
И хотя пострадал не Небогатов, а Бирилёв и не от бомбы, а от револьвера, – матросы сами, без адмиральских понуканий рвались «навести порядок». На броненосцах были жестоко избиты несколько «революционеров» при полном одобрении (и участии) команд. «В лапы» Свенторжецкого попали матрос и унтер с «Бородино», не только ведшие «разговоры о бунте», но и искавшие связь с собратьями-революционерами в гарнизоне. А больше всего досталось баталёру Новикову с «Орла». Начинающий писатель весь в синяках и кровоподтёках (привет от соплавателей на «Орле») угодил в контрразведку вместе с увесистым узлом своих «сочинений», которые бдительные трюмные нашли в самых потаённых уголках огромного корабля…
И пусть в бумагах были не призывы к свержению самодержавия, а «проба пера» начинающего писателя-мариниста, перепуганный Новиков, не особо запирался и практически сразу сдал всех «сочувствующих правому делу» на эскадре.
Таковых оказалось неожиданно много, например, на «Орле» разговорчивый баталёр причислил к революционерам половину кают-компании. Свенторжецкий, послушав словоохотливого литератора-буфетчика, пошёл к Бухвостову и на следующий день на всех судах эскадры, за исключением находящихся в море, прошли Офицерские Собрания.
Командиры и старшие офицеры на крейсерах и броненосцах настоятельно рекомендовали мичманам и лейтенантам быть ближе к матросам, разъяснять всю пагубность революционной агитации и особо уповать на то, что бомбисты-террористы суть японские агенты, которые за золото уничтожают адмиралов, офицеров и готовят корабли к подрыву, предлагая доверчивым морякам пронести «адские машинки» на борт. На этом пункте «инструктажа» настоял начальник контрразведки и хотя технически подкованные мичмана и прапорщики посмеялись над кавторангом перестраховщиком, команды отнеслись к предостережению Свенторжецкого предельно серьёзно и перетряхнули ещё на раз все корабельные закутки и схроны. На «Орле» и «Авроре» даже дошло до публичного и добровольного показа имущества в матросских и кондукторских сундуках и чемоданах, настолько сильно там хотели очиститься от подозрения в революционной скверне…
В Петербурге новость о покушении на командующего Тихоокеанским флотом шокировала самодержца. В столице пребывали в уверенности, что хотя по всей стране полыхают усадьбы и проходят стачки и столкновения с полицией, в действующей армии и на флоте царит образцовый порядок. И тут бах, – командующего самым мощным флотом империи, как простого смертного, на крыльце штаба…
Царь моментально телеграфировал во Владивосток и Николаевск на Амуре о назначении Небогатова комфлота, однако в момент свершения теракта вице-адмирал находился в океане, потому первые дни Бухвостов, Игнациус и Свенторжецкий «рулили» по собственному разумению…
Кавторанг, проведя короткий допрос свидетелей, выяснил, что «бомбисты» поначалу интересовались у извозчиков, в изрядном количестве стоящих неподалёку от штаба Тихоокеанского флота, в каком из экипажей приехал адмирал Небогатов. И как раз в этот момент Бирилёв и вышел из штаба.
– Да вон, гляньте, вашбродь, ихнее превосходительство на крылечке стоит, – указал на Алексея Алексеевича кучер, не посвящённый в оперативные планы флота и для которого все адмиралы были на одно лицо.
Из дюжины пуль, выпущенных в направлении командующего, в Бирилёва попали три. Разрядив револьверы, террористы попытались перехватить у извозчика вожжи, но были сбиты с ног подоспевшими матросами.
Поднятая в ружьё «штабная» рота перекрыла всякое движение в центре Владивостока, а Свенторжецкий совершенно по-боцмански изматерил «голубые мундиры», вознамерившиеся забрать «для проведения расследования» покалеченного террориста (второго матросы забили прямо на месте)…
На следующий день, пришедший в себя на флотской гауптвахте в лоскуты избитый террорист, начал давать показания.