— Ой, — сказала Фанни. — Да не парься! Пока его не будет, мы можем попытаться перелезть через забор и надыбать там себе всяких сокровищ! Или там в его бассейне искупаться! Это всяко веселее, чем в гостинице.

— Ага, — подала голос Джун. — Бегать по его лужайке, кататься спиной по траве, по которой он ходит и садиться верхом на каменных львов возле его дома — это тоже очень даже развлечение.

— Это не ты ли мне рассказывала, как слушала его храп через стенку, снаружи дома? — внезапно спросила я Джун.

— А, так это ещё в прошлом доме было… Так, постой! А откуда ты знаешь про это?

— Я медиум.

— Вот шутница, да? — сказала Фанни.

— Слушай, Фанни, — я решила сменить тему. — Спасибо за возможность тут пожить у вас. Вот возьми, компенсировать неудобство.

Я протянула ей несколько долларов. Фанни ломаться не стала:

— О, классно! Знакомьтесь пока что. А я как раз сгоняю за едой.

Она исчезла. Мы с Джун остались в палатке вдвоём.

— И всё-таки, откуда ты знаешь про то, что я слушала его храп? — беспокойно спросила Джун.

— Ты сама мне рассказала в психбольнице.

— Быть не может!

— А ещё тебя очень интересует цвет свитера, который Элвис носит в сцене у бассейна в «Тюремном роке».

— Так ты, что, правда медиум?!

— Джун, ну ты что? Готова поверить во всякую чушь, но не в то, что лежала со мною в одной палате?

Джун вздохнула.

— Я не помню психбольницу.

— Мы в мае там были. Шесть недель назад всего лишь где-то.

— Нет… Не знаю… Не помню, что делала в мае… Помню, в конце апреля мы много ругались с родителями из-за моего увлечения Элвисом… Потом мы поскандалили так сильно, что я убежала из дома, познакомилась с Фанни и стала жить здесь… Но это был уже июнь… А что же в мае?