– Где там? Что-то случилось?

– Под Маклаушем состав под откос пустили. Все там, ремонтная команда и руководство тож. И связи нет, столбы там жа повредили, – стрелочник сплюнул и зло добавил, – ну щас начнётся кутерьма, столько эшелонов стали с той стороны. Попрут опосля – не продохнуть.

– Когда это случилось? – спросил Туманов уже понимая, что по железной дороге им не удастся сократить путь.

– А нынче ночью. Ентот состав успел пройтить, а следующий распатронили.

– Кто же это сделал?

– Кто ж знат.

Суровый дед кинул окурок в сторону и вернулся к своим железкам. «Затишье на станции не на долго, скоро по дороге вдоль пути двинутся колонны на фронт, на встречу им не пройти и не проехать» – подумал Туманов.

– Господин офицер…

Туманов обернулся на голос, перед ним стояла та женщина с подростком. Пытливо заглядывая в глаза спросила:

– Простите, вы тут главный? – она взглядом показала на обоз.

– Что вам угодно? – он вежливо прикоснулся к фуражке.

– Мы с Петей опоздали на свой поезд, и видимо, уже на него не попадём, – она взяла руками мальчишку за плечи, – Не откажите взять нас в попутчики, вам же в том направлении ехать? Одним ужас, как страшно…

– Извините, сударыня, попутчиков мы не берём.

– А я буду стирать и готовить, а Петруша будет дрова помогать собирать, да он всё может, если что нужно… – на её лице чётко обозначилась обречённость перед неизбежным отказом, словно она стояла перед фатальным рубежом, и решалось жить ей или умереть.

Туманов некоторое время разглядывал собеседницу, словно взвешивал пользу от её присутствия.

– За ранеными умеете ухаживать?

– Господи, да что сложного… – заторопилась женщина, – повязки накладывать могу, перевязку делать, бинты стирать, справлюсь.

– Откуда и куда вы направляетесь?

– Я из Спасска, осталась одна и решила перебраться к родственникам, в Челябинск. По пути вот, Петрушу пришлось с собой взять, он мой племянник, тоже один остался. У меня в Челябинске дедушка и бабушка живут. Там хоть и холоднее, да спокойнее, чем здесь. – быстро произнося это она забрала у мальчишки корзину с вещами, в готовности сесть с ним в ближайшую подводу.

Женщина ему нравилась. Что-то было в ней строгое и породистое, отличавшее от типажей местного населения. «Жалко, если пропадёт. А пропадёт неизбежно, в этакой круговерти. Вывезем подальше в тыл, а там пусть сама…»