Теперь перейдем к лошадям Дубровского завода. Первое слово, конечно, должно быть о Бычке.

Предположительно Бычок дубровский (Правнук – Кикимора), р. 1879 г., зав. Д.А. Энгельгардта[15]

Правнука-Завет (от Правнука), р. 1891 г. Фото 1896 г.

Бычок 5.13⅔; 7.08½ (четыре версты) (Правнук – Кикимора) – гнедой жеребец завода Д.А. Энгельгардта. Правнук 5.35 – от Бычка 5.33 и Невоздержной; Кикимора 6.12 – от Колдуна 5.28 и Людмиллы-Ласковой. Состоял производителем у Д.А. Энгельгардта, в Московской, Смоленской заводских конюшнях и в Дубровском заводе. У Бычка на лбу была звезда, между ноздрей проточина, обе задние ноги по щетку белы. Рост 2 аршина 4 вершка (кованым).

Прежде всего скажу о происхождении Бычка, который известен под именем Бычка дубровского. Энгельгардт базировал свою заводскую работу на деде дубровского Бычка, то есть на голохвастовском Бычке, сыне Прелестницы. Я не имею точных данных, однако слыхал от некоторых старых охотников, что Энгельгардта угнетал мелкий рост приплодов Бычка. Крупные лошади были исключением. Естественно, Энгельгардт искал способы увеличить рост своих лошадей. Отсюда его увлечение Прусачкой, матерью Прусака, которая была крупной кобылой. Я уже имел случай высказать предположение, что и Невоздержная была подведена Бычку с целью получения лошади крупного роста. Это, по-видимому, удалось Энгельгардту, ибо родившийся жеребенок Правнук был не только хорош, но и имел редкий для Бычков рост – 2 аршина 5 вершков. В остальном Правнук получился типичным Бычком, начиная от масти и примет. Правнук показал недурную резвость, был оставлен Энгельгардтом производителем и дал дурасовского Бычка. Сочетание Бычок – Невоздержная, давшее Правнука, являлось типичным кроссом линий. Однако Невоздержная, как и мать шишкинского Бычка, происходила из женской семьи, родоначальницей которой была кобыла, выписанная Орловым из Польши и имевшая тавро 73–15^р. Чтобы получить своего Бычка (то есть дубровского), Энгельгардт дал Правнуку кобылу Кикимору – дочь Колдуна, знаменитого призового рысака, и Людмиллы-Ласковой. Последняя была дочерью Защиты и Досадного из линии Полкана 3-го. Таким образом, сочетание Правнук – Кикимора было типичным сочетанием Бычок – Полкан 3-й. Общая картина родословной Бычка при наличии классных имен Бычка 5.33 и Колдуна 5.28 и присутствии Правнука 5.35 демонстрирует основную комбинацию кровей Бычок + Полкан 3-й с добавлением на дальнем фоне таких имен, как Лебедь 4-й, Миловидный, Визапур 1-й и Похвальный. Эти имена всегда приятно встречать в орловской родословной.

Я много раз видел Бычка на выводке, на езде и в деннике. Дубровский Бычок был темно-гнедой масти, менее типичной для Бычков, чем красногнедая. Однако Бычок давал много красно-гнедых жеребят, и лучшие (Бывалый) были именно этой масти. Голова у Бычка была приятная, сухая и скорее маленькая, ухо стояло хорошо, глаз был умен и добр. Шея имела высокий бычковский выход и внизу была небезупречна. Плечо и подплечье были очень хороши. Запястье небезупречно. Низ ноги превосходный. Круп длинен, окорок хорош, задние ноги правильны. Хвост приставлен хорошо. Жеребец отличался сухостью и глубиной. Размета не имел. Спина была безоб разная: от связки она резко понижалась, а потом подымалась к холке. Это был своего рода ухаб. К счастью, детям Бычок передавал спины много лучше, чем имел сам. По типу он был далек от моего идеала, а также от идеала орловского рысака. Это была дельная, но не блесткая рысистая лошадь.

Бычок бежал на ипподромах 4 года (1884–1887) от имени А.А. Энгельгардта, к которому он перешел после смерти Диодора Андреевича. Впервые он появился на ипподроме в Санкт-Петербурге в 1885 году, когда пришел вторым (5.40,4; перебежка 5.42¹/₅) в Орловском призе для пятилеток. 3 января 1884-го при резвости 5.37¹/5 Бычок остался за флагом, а 8 января в Семёновском призе остался без места при резвости 5.25²/₅. Свой первый приз он выиграл в 5.19¹/5. Беговой сезон этого года Бычок закончил тремя выступлениями у себя на родине, в Смоленске, где выиграл трехверстный приз, а два четырехверстных проиграл. В воспоминаниях Old Penn (если не ошибаюсь, псевдоним наездника С.М. Соловьёва) о Бычке сказано: «Бычок от Правнука и Кикиморы был одним из резвейших представителей приплода 1879 года. В то время был интересный приз – премия, для получения которой нужно было три сезона подряд выиграть первые призы. Я не знаю, почему эта премия уничтожена. Несмотря на то что Бычок был в весьма посредственных руках наездника Ф. Григорьева, ему удалось стать первым два года подряд, но на третий он был в полном беспорядке и остался за флагом». А.Н. Кривцов также писал об этой лошади в журнале «Русский спорт» за 1890 год (№ 3). Он назвал Бычка «резвой и сильной лошадью».

Сезон 1885 года начался для Бычка неудачно: в Санкт-Петербурге он проиграл знаменитому Атаману. 20 января Бычок бежал блестяще, пришел в 5.14 и затем вынужден был сделать три перебежки, чтобы получить приз целиком. В этом призе Бычок показал замечательную силу и стал одним из кандидатов на Императорский приз, в котором и принял участие через две недели. В 1885-м Императорский приз был разыгран 3 февраля. Публики на бегу было множество, участвовало восемь рысаков. Первым пришел Атаман, вторым – Бычок завода Телегина, третьим – Бычок завода Энгельгардта (в 7.8⅓). В конце сезона на Семёновском ипподроме Бычок выиграл премию Санкт-Петербурга, побив знаменитого телегинского Бычка. Закончил Бычок сезон двумя бегами в Смоленске и оба раза выиграл.

В 1886 году Бычок бежал только в Петербурге и Смоленске. В призе на петербургскую премию он был выставлен к старту наездником Григорьевым в безобразном виде и остался за флагом. Возмущенный Энгельгардт уволил Григорьева и отдал Бычка в другие руки. Однако после этого Бычок бежал хуже, чем у Григорьева, и Энгельгардт пожалел о своей горячности. В следующем выступлении на Бычке ехал знаменитый наездник Ф. Семёнов, и Бычок проиграл. Более удачен был его бег в призе второго класса, где Семёнов привел его вторым. Также вторым остался Бычок и в призе для ездоков-охотников (5.20⅓). Ехал на нем Ланской. Сезон Бычок закончил в Смоленске, в одном беге оставив соперника за флагом, а в другом проехав дистанцию произвольно, без соперников.

1887 год стал последним годом призовой карьеры Бычка. В этом году он десять раз появился на старте и, хотя ничего нового не совершил, в общем выступал успешно. Ездил на нем Я. Волков. В его руках Бычок выиграл приз второго класса в резвость 5.21⅓ и обошел, между прочим, воронцовского Подагу. Через несколько дней он проиграл тому же Подаге и бег, и перебежку. Он показал свои обычные секунды и проиграл лишь потому, что Подага был класснее. В Императорском призе Бычок на первой версте проскакал и пришел вторым, проиграв Желанному-Грозному. Два последних выступления Бычка на Семёновском ипподроме были не слишком удачными, он остался без поощрения. В Москве Бычок впервые выступал 3 июня 1887 года в призе второго класса и пришел третьим, в 5.21. Затем в таком же призе он был 5.13¾. Затем Бычок был уведен в Смоленск, где дважды ехал и дважды получил призы. Последний раз Бычок выступал 16 августа 1887 года. После этого он более никогда не появлялся перед публикой на российских ипподромах.

Если призовые охотники того времени считали Бычка не совсем счастливой лошадью и находили, что ему не везло на бегах, то люди, на глазах которых протекала заводская карьера жеребца, считали его удивительно счастливым. Бычок поступил производителем в завод великого князя Дмитрия Константиновича, и приплод Бычка был поставлен в исключительно благоприятные условия для проявления резвости. Можно смело сказать, что в то время ни в одном заводе призовое дело не стояло так высоко, как в Дубровке. Ни дети Бережливого, ни дети Подаги, ни дети Могучего, ни даже дети Удалого и Летучего не получили такого воспитания и не были так подготовляемы к призам, как дети Бычка. Бычок стал знаменитым производителем только благодаря Дубровке. Вне дубровских комбинаций никому и ничего не удалось бы отвести от него. И это несмотря на то, что Бычку посылали кобыл и другие коннозаводчики. Достаточно напомнить, что старик Телегин послал под Бычка свою знаменитую Отвагу, но получил от нее только Ответа 2.26. Все то, что успел дать Бычок у А.А. Энгельгардта, в Московской и Смоленской конюшнях (а таких приплодов было немало), не получило никакой известности на ипподромах. Из всего приплода бежали две-три лошади. Если бы не Измайлов, Бычок бесславно закончил бы свои дни на каком-либо крестьянском пункте или был бы вовсе выбракован из заводской конюшни за порочную спину. Измайлов, веривший в «энгельгардтовскую комбинацию», не убоялся более чем скромных результатов заводской деятельности Бычка, пренебрег его экстерьером и взял жеребца в Дубровский завод, сделав его фаворитным производителем.

Бычок дал в заводе 73 призовые лошади, выигравшие 452 188 руб лей – сумму внушительную. Внушительно и число бежавших лошадей от Бычка. Таким образом, Бычок должен быть признан выдающимся производителем, а поступок Измайлова, который взял в завод этого жеребца, не только оправданным, но и правильным.

Дети Бычка были наделены призовыми способностями, но класс их был невысок. Бычок повторял заводскую деятельность своих лучших предков по прямой мужской линии: всё бежит, но мало классных лошадей, а рекордисты – исключение. Бычок в Дубровском заводе дал лишь одного рекордиста – Бывалого 2.19 и несколько лошадей класса 2.20 и резвее: Баловливого 2.19¹/₄, Бычка-Желанного 2.18¹/₄, Беспрерывного 2.19,5 и Безучастную 2.19.

Бывалый 2.19 (Бычок – Растрёпа), победитель Дерби 1893 г.

Ныне для нас имя дубровского Бычка имеет значение почти исключительно в женских родословных. Достойных его сыновей, внуков или правнуков не сохранилось, но среди внучек есть немало достойных и даже первоклассных заводских маток.

Лучшим сыном Бычка был рекордист Бывалый, красно-гнедой жеребец, р. 1890 г., Дубровского завода, от Растрёпы завода М.Е. Константиновича (Туман 4.13 – Модница). Рекорды 2.19¹/₄; 3.21 ¹/₄ (две версты) и 4.52¹/₂. Рост 2 аршина 5 ³/₈ вершка. Состоял производителем в Дубровском за воде.

Бывалый был первым классным рысаком, родившимся в Дубровском заводе. Слава Бывалого была так велика, что ближайший к заводу полустанок по Либаво-Роменской железной дороге чуть не назвали Бывалым, но потом станция получила наименование «Дубровский конный завод».

Мать Бывалого Растрёпа ничего особенного собой не представляла. Она дала классного сына исключительно в силу удачного сочетания кровей. Энгельгардт в свое время называл трех лошадей – Табора, Крутого 2-го и Кряжа – как особенно желательных производителей для своего завода. Ф.Н. Измайлов случил в 1889 году с Бычком вороную кобылу Растрёпу, рожденную у смоленского коннозаводчика Константиновича от Тумана, сына Табора и павловской Модницы. Словом, в данном случае Измайлов осуществил один из энгельгардтовских рецептов и получил блестящий результат. От других жеребцов (Догоняй, Бедуин-Молодой, Прусак, а затем производители завода Телегина) Растрёпа не дала ничего интересного. А сочетание Бычок – Растрёпа создало Бывалого, Бубновую и Беспорядочную. Бубновая – мать Утраты 2.21,6 и родная бабка Хулигана 4.36,5. Беспорядочная – мать Буны-Дорницы 4.41,5 и других. Словом, энгельгардтовский рецепт оказался чудодейственным. Происхождение Растрёпы было заурядно. Ее отец Туман не имел класса, хотя и был сыном знаменитого соллогубовского Табора. Мать Растрёпы Модница родилась в заводе И.А. Павлова и была дочерью замечательного по происхождению Молодецкого, родившегося в заводе графа К.К. Толя. Молодецкий был внуком Летуна 3-го с одной стороны и внуком Могучей – с другой. Могучая, одна из лучших кобыл в заводе Толя, приходилась полусестрой роговскому Полкану: Могучая и Полкан происходили от кобылы Степенной. Таким образом, Модница была дочерью жеребца замечательного происхождения. К сожалению, ее мать Загадка происходила от павловских лошадей, не имевших орловских корней. Такое происхождение должно было отрицательно сказаться на заводской карьере Бывалого. Так и вышло: в заводе Бывалый не оправдал надежд. Впрочем, как будет видно в дальнейшем, сваливать вину на одно происхождение матери нельзя.

Призовая карьера Бывалого началась в 1893 году и к 1 января 1897-го была уже закончена. В 1893 году Бывалый выиграл Дерби. Он показал по тем временам небывалую для трехлетка резвость. Измайлов неоднократно говорил мне, что Бывалый выиграл Дерби с запасом. Я никогда не видел Бывалого на призе, но помню его езду в заводе: она производила хорошее впечатление. По словам дубровских старожилов, Бывалый во время расцвета своей призовой карьеры держался на езде всегда особенно горделиво и поражал всех удивительным махом.

Бывалому суждено было совершить еще один подвиг. Я имею в виду езду этого славного жеребца на рекорд Кракуса. Это было 24 июля 1894 года, Бывалому было тогда 4 года. Кракус поставил свой исторический рекорд 2.20 19 мая 1893 года в Москве. Много феноменальных бегов видел Московский ипподром, но рекорд Кракуса имел исключительное значение: впервые в России орловский рысак пришел 2.20! Вот этот-то исторический рекорд, поставленный Кракусом в полном развитии его сил и возраста, дерзнул побить четырехлетний Бывалый. В первом гите он пришел в 2.20, в одни секунды с рекордом. Этот подвиг стоил ему дорого, и Вержбицкий, вдумчивый и знающий ветврач, всегда утверждал, что именно тогда был подорван организм жеребца.