В 1895 году, в начале мая, Бывалый без предварительной подготовки был пущен на Колюбакинский приз. Это была величайшая неосторожность со стороны Кондзеровского и Измайлова. Именно этот бег погубил Бывалого как призового рысака и хорошего производителя, что выяснилось позднее. Колюбакинский приз был камнем преткновения для многих рысаков. Приз этот разыгрывался на дистанцию и в простых дрожках, в то время как все остальные призы разыгрывались уже в американках. Хотели как бы примерить резвость современных лошадей к резвости прежних рысаков. Идея интересная, но воспринималась она охотниками недостаточно серьезно, и рысакам не давали достаточной специальной подготовки. Все ограничивалось тем, что рысака попросту два-три раза запрягали перед этим призом в простые дрожки и в большинстве случаев навсегда губили его. Так случилось и с Бывалым. До этого жеребец всегда ездил в американке, а тут в течение нескольких дней его форсированно приучали к русской упряжке и тяжелым дрожкам. После бега на Колюбакинский приз Бывалый, по словам Измайлова, стал не тот. По-видимому, его организм не выдержал. Бывалый после приза заболел и был отправлен в Дубровский завод. Московские врачи признали у него нервный рорер. Скорее всего, это была дипломатия со стороны врачей, они желали скрыть истину от великого князя.
Бывалый долго отдыхал в заводе. В 1896 году он снова вышел на дорожку, но это уже не был прежний знаменитый рысак, поражавший всех своим удивительным махом, горделивой осанкой и страшной резвостью. Измайлов это понял и, когда убедился, что все средства помочь Бывалому исчерпаны, взял его в завод.
Итак, призовая карьера Бывалого была хотя и блестящей, но короткой. Этот жеребец далеко не показал всего, на что был способен. Бывалого погубили неосторожной эксплуатацией, и в этом были одинаково виноваты Измайлов и Кондзеровский, которые переоценили силы жеребца. Болезнь Бывалого сказалась и на его заводской карьере.
Бывалого я знал хорошо. Это был Бычок с головы до ног. Он не поражал своею внешностью, но сразу внушал доверие делом, колодкой, мускулатурой, прочностью ног и рысистой сухостью.
Посещая Дубровский завод, я уделил немало внимания Бывалому, кое-что записал и многое сохранил в памяти. Вот отдельные штрихи, характеризующие Бывалого.
С первых дней своего появления на свет Бывалый поражал формами, и Измайлов обратил особое внимание на рисунок его плеча, а также на голень. Вот как он описывал этого замечательного жеребенка: готовая, то есть сильно развитая, мускулатура, косая длинная лопатка и длинная голень, поставленные под хорошим углом, формы могучи, нрав энергичный и живой. Все предсказывали жеребенку блестящую будущность. Бывалый был отнят от матери, когда ему минуло три месяца – по словам Измайлова, уже тогда он производил впечатление вполне развившегося жеребенка. До отъема он серьезно не болел. Отъемышем Бывалый поражал весь персонал завода своими движениями и теми бросками, которые для него впоследствии стали классическими. В то время конкурентом ему был один лишь Бык, его полубрат по отцу, сын Землячки. Бык рано пал, но в Дубровском заводе долгое время сохранялась память о нем и его величали не иначе как феноменальным рысаком. Говорили, что он двух лет делал четверти без шести, легко объезжал Бывалого и прочих.
Двухлетком Бывалый ехал настолько хорошо, был так крепок и так сложен, что на него возлагались большие надежды. К трем годам он был вполне сформировавшейся лошадью, а с лета 1893 года стал, выиграв Дерби, всероссийской знаменитостью. Я впервые увидел Бывалого, когда ему было 7 лет и он состоял производителем в заводе. По себе Бывалый был лучше и правильнее своего отца. У него была довольно характерная голова, очень широкий лоб и хороший глаз. Шея удовлетворительная. Спина для линии Бычков замечательная. При крупном росте Бывалый был на довольно низких и очень плотных ногах. Задом стоял очень хорошо и имел правильный постанов ног. Голень была выдающаяся, соотношение углов замечательное. Вообще говоря, он принадлежал к числу тех жеребцов, о которых говорят «весь в углах». Мускулатура у него была богатейшая. А вот блесткости, породности и того священного огня, который так характерен, например, для лошадей линии серых Полканов, у Бывалого не было и быть не могло.
Заводская карьера Бывалого началась очень рано, но не была удачной. Всего Бывалый дал 21 призовую лошадь, и это очень немного, если принять во внимание, в каком замечательном заводе он состоял. Его дети выиграли 157 000 рублей, однако на долю двух – Люди-Ферта и Мокши – приходится 113 600 рублей, а 19 остальных выиграли приблизительно 44 000. Среди детей Бывалого безминутных было лишь три: Легкомысленный 2.26½, Летний 4.48 и Любознательная 2.27. Люди-Ферт 4.45½ был сыном американской кобылы Франки Р, а Мокша родилась в заводе М.В. Воейковой и была действительно замечательной кобылой. К сожалению, Мокша принадлежала Неандеру и он ее совершенно загонял на призах, как сделал это в свое время с Патроном, Зайсаном и другими рысаками. Мокша оказалась так истощена и измотана, что вскоре после поступления на завод заболела и пала.
Измайлов очень ценил Бывалого и давал ему лучших кобыл. Но Бывалый давал по себе лошадей хуже, чем был сам. Его сын Ловкий получил в Дубровке заводское назначение далеко не по заслугам: это была шестивершковая дубина, мясистая и круглая. Измайлов с ним возился, находил, что он в малютинском типе, водил его на выставки и получал за него награды, но Ловкий решительно ничего не дал в заводе.
Итак, Бывалый оказался производителем-неудачником. Такой плачевный результат я объясняю его происхождением со стороны матери и болезнью. После Колюбакинского приза врач завода отметил у Бывалого шумы в легких. Состояние жеребца ухудшалось. 6 января 1901 года у него поднялась температура и он, потеряв ориентацию, стал ударяться о стенки денника. Бывалого перевели в круглый манеж, но и там он бросался на стены. Потом стал сильно бегать рысью и всё желал поймать себя за хвост. Наконец он упал, началась предсмертная агония. Бывалого не стало в половине десятого вечера.
О смерти знаменитого Бывалого Г.М. Вержбицкий рассказывал мне со слезами на глазах: «С момента перевода Бывалого в манеж ложа была переполнена служителями завода, которые собрались сюда, будто желая отдать последний долг умирающему жеребцу. Тишина стояла полная. Ясно чувствовалось, что все здесь проникнуты глубокой жалостью к трагически и преждевременно погибающему жеребцу, с появлением которого в заводе началась эра известности дубровских рысаков. Настал момент, когда умирающий Бывалый пошел дивной рысью по манежу. Все замерли: так неожиданна, величественна и красива была эта картина! Конюх, ходивший с Бывалым в Москву, тихо сказал: “Таким ходом шел Бывалый на побитие рекорда! Колюбакинский бег погубил его!” Я спросил конюха почему. Тот ответил: “После этого бега у Бывалого не шла, а лилась из носа кровь”».
Пусть история гибели Бывалого принесет пользу современному поколению охотников. Надо брать от лошади только необходимое и только по мере ее сил!
Бывалый был класснейшим сыном Бычка, но от Бычка были получены и другие вполне достойные жеребцы, в свое время получившие заводское назначение в Дубровском заводе. Очень породен, изящен, но не особенно делен был Бегучий (Бычок – Дума 2-я). У него была недопустимо бычковская спина. Бегучий отличался резвостью, и Измайлов его очень ценил. Как производитель жеребец пробыл в Дубровке недолго и не успел себя проявить. Осев в конце концов в заводе В.А. Бибикова, он дал там резвых детей. Его сын Банкрот 2.15 оказался определенно лошадью высокого класса, а дочь Персиянка 2.26,2 – превосходной заводской маткой, благодаря которой кровь Бегучего до сих пор имеет значение. Из 32 призовых детей Бегучего 17 были без минуты. Это чрезвычайно высокий процент. А если принять во внимание, что Бегучий состоял производителем в таком ничтожном заводе, как завод Бибиковых, то приходится признать, что Бегучий не был оценен по заслугам.
Крошка-Былой был сыном Межи. Обаяние воронцовских лошадей в те времена было так велико, что только им можно объяснить назначение Крошки-Былого в производители Дубровского завода. Изгнал его из Дубровки генерал Скаржинский. Хотя этот жеребец был резов, но нигде ничего хорошего не дал. Урок для молодых коннозаводчиков: не только резвость, не только происхождение и не только формы создают знаменитых производителей, а сумма этих трех слагаемых.
Одно время в Дубровке состоял производителем гнедой Баловливый 2.19¼, сын Прусачки 2-й и, стало быть, жеребец с сильным инбридингом на голохвастовского Бычка. Баловливый был хорошей лошадью, он напоминал мне Бывалого. Измайлов с этим не соглашался, но я спорил с ним. Близкое повторение имени голохвастовского Бычка закрепило бычковский тип в самом Баловливом, и этот тип он стойко передавал своим детям. Ничего классного он не создал, но использовался он очень осторожно и незначительно.
Бессердечный 2.24; 4.51,3 – гнедой жеребец, р. 1899 г., сын Преступной (Прусак – Мытарная). Любимец Ф.Н. Измайлова. Это была превосходная лошадь, на идеальных ногах, с оригинальной и красивой отметиной на губах, со вполне удовлетворительной спиной, длинная и во всех отношениях дельная. Бессердечный дважды фигурировал на выставках – в 1910 году в Москве и в 1913-м в Киеве, и оба раза он произвел на меня самое хорошее впечатление. У него не было настоящего класса, но я понимал и оправдывал его присутствие в Дубровском заводе. Думаю, что Измайлов сумел бы отвести от этой лошади вполне достойный приплод.
Вспоминая теперь всех этих сыновей Бычка, любовно восстанавливая в памяти их образы, я с грустью думаю о том, что всего этого уже нет… Все безвозвратно погибло… А как они нужны нам, такие лошади, именно теперь, когда орловская порода переживает величайший свой кризис и находится на краю гибели!
Несправедливо забыть и тех сыновей Бычка, которые не получили заводского назначения в Дубровке, но были весьма интересными лошадьми, а некоторые из них оказались и прекрасными производителями. Так, Буфер 4.48¾ дал Баяна 2.17,4, небежавший Бытовой от какой-то полукровной кобылы умудрился дать Ласкового 2.17½. Заслуживает доброго слова и Быстролётный 4.47¾ от Залётной, лошадь во всех отношениях замечательная. Быстролётный был продан на Амур, о чем я всегда сожалел.
Заводская деятельность Бычка укрепила положение его рода в Дубровском заводе. То же удалось свершить там Хвалёному.
Хвалёный – караковый жеребец, р. 1892 г., от Хвального 5.07 (Ловкий – Хозяйка) завода Терещенко и Паволоки 5.33 (Петел 5.37 – Тень) завода графа Воронцова-Дашкова. Рекорды Хвалёного 2.136 и 3.18¼ (две версты); 4.36 % и 6.18¼ (четыре версты); 7.09,3 (четыре с половиной версты). Победитель Императорского приза. Рост 2 аршина 2 % вершка. Состоял производителем в Дубровском заводе. В 1918 году был уведен из завода красными и вскоре пал.