Я посетил завод Курлина зимой и не мог полюбоваться степью этого богатого и обширного края. Тем не менее я обратил внимание, что степи там и у нас на юге разнятся друг от друга. Наши южные степи суть громадные пространства, ровные, часто безводные и утомительно однообразные. Самарская степь, наоборот, ласкает и привлекает глаз разнообразием очертаний и форм. Здесь поверхность земли иногда холмистая, но чаще волнистая. В самарских степях есть леса, родники, озера и овраги. Летом, вероятно, они чрезвычайно живописны. Степные реки красивы, и воды их, как уверял меня Курлин, прозрачно-чистые. Я сожалел о том, что не мог из-за зимнего времени года ими полюбоваться. Впрочем, если бы я их и видел, то все равно не рискнул бы описывать, ибо вступать в соревнование с Аксаковым невозможно. Недаром еще Тургенев так восторгался ясными и простыми описаниями природы у Аксакова.

Я же ограничусь лишь описанием тех лошадей завода Курлина, которые представляли в свое время общий интерес.

Лишний (Удалой – Лебёдка), р. 1887 г.

Лишний 5.25¾ (Удалой – Лебёдка) – светло-серый жеребец, р. 1887 г., завода Н.П. Малютина. Состоял производителем в заводах В.Н. Телегина и И.Г. Курлина. Рост 5½ вершка. Дал 64 призовые лошади, которые выиграли 446 123 рубля. Класснейшими были Ветка 2.22½, Горностай 2.24, Жиган 2.18, Заветный 4.48, Закрас 2.20⁴/₈ Корысть 2.22, Осока 1.32¼, Пила 2.21½, Спорт 2.22, Чародей 2.23 и Шорох 2.20. По себе Лишний был замечательной лошадью, и таких орловских рысаков было немного даже в то счастливое для орловской породы время. У Лишнего была выразительнейшая голова и верхняя линия, совершенная по рисунку и плавности. Это было наследие его отца Удалого. Только среди потомков Удалого я встречал такую изумительно красивую линию верха. В заводе Малютина это было ясно видно. Потомки Летучего, как бы ни были они хороши по себе, не обладали такой совершенной верхней линией. При сочетании Летучего с Удалым нередко брало верх влияние Удалого, и тогда у лошадей (Громадный, Горыныч) верхняя линия была так же хороша, как у Лишнего. У Лишнего была мягкая, длинная, шелковистая челка, лебединая шея. Окорока жеребца были превосходны, хвост посажен высоко, обилен волосом, и жеребец имел обыкновение держать его фонтаном. Ноги были образцовые и при этом сухие. У него было мало ребра, потому он казался высоким на ногах, и, кроме того, дыхание его было небезупречно. Лишний производил на меня очень большое, но не исключительное впечатление. Такие лошади, как Лель, Громадный и Ловчий, были выше его. Лишнему чего-то недоставало, чтобы на выводке захватить душу охотника всю целиком. Нечего и говорить, что Лишний был исключительно породен, о нем можно было сказать: «Вот аристократ с головы до ног!» В то время, когда я его видел в заводе Курлина, он был стариком, и в нем, выражаясь языком Толстого, не чувствовалось силы свежей старости, как, например, в Хвалёном или в некоторых других знаменитых производителях.

Происхождение Лишнего заслуживает не только рассмотрения, но прямо-таки изучения. Он сын Удалого и Лебёдки, матери Ловчего, Любы, Ласкового и других. Удалой – феноменальный орловский производитель. Лебёдку я видел глубочайшей старухой в заводе Н.П. Малютина. Она была длинна, могуча, широка необыкновенно и костиста, глубока и исключительно породна. Принадлежала к густому, даже тяжелому направлению. Из двух ее знаменитейших сыновей, Лишнего и Ловчего, лично я во всем отдаю предпочтение Ловчему. Он больше походил на мать. Он взял от Лебёдки глубину, ширину, страшную капитальность и «вагон дела», как говорил о нем А.И. Лисаневич. Лишний, а также его сестра Люба были кровнее матери и менее капитальны. Немного в истории рысистого коннозаводства кобыл, которые, подобно Лебёдке, дали двух таких сыновей, как Лишний и Ловчий.

Лебёдка родилась у Ф.М. Циммермана. Весьма обширный завод Циммермана не отличался чистопородностью своих маток, но Озарная, от которой происходит в прямой женской линии Лебёдка, родилась в Хреновском заводе и была дочерью Ловкого 1-го. Лебёдка едва ли не лучшая кобыла, вышедшая из завода Циммермана. Родилась она в 1872 году. Сведения о том, что она бежала, мы находим в «Рысистом календаре» за 1876 год. Впервые Лебёдка появилась на старте 9 июня в Тамбове, в призе для кобыл, пожертвованном известным коннозаводчиком Г.Ф. Петрово-Соловово. Она пришла четвертой, но резвость ее была отмечена: три версты в 6.26. Приз выиграла Лёгкая. После этого Лебёдка появилась на бегу в Борисоглебске, где сделала проскачку. Чернов, который служил у Загряжского, рассказывал мне однажды в Быках, что Лебёдка была очень резва и, если бы ее оставили на ипподроме и начали как следует работать, стала бы одной из класснейших орловских кобыл. Малютин чрезвычайно любил и очень ценил Лебёдку. Открыв дорогой ларец палисандрового дерева, он однажды показал мне две небольшие миниатюры. Это были изображения Лебёдки и Ларочки. Малютин сказал: «Вот мои лучшие кобылы!»

Лебёдка (Лебедь – Летучая), р. 1872 г., мать Лишнего и Ловчего зав. Н.П. Малютина[12]

Ларочка (Ларчик – Задорная), р. 1869 г., кар. коб.[13]

Отец Лебёдки, серый циммермановский Лебедь, был замечательной лошадью. Когда я гостил у И.Г. Афанасьева в Тамбове, тот познакомил меня с сыном А.И. Загряжского, от него-то я и узнал кое-что о Лебеде. По словам Загряжского, Лебедь был резов, чрезвычайно сух и очень хорош по себе. К сожалению, портрета Лебедя не сохранилось. Лебедь бежал и выиграл. Его рекорд 5.59. Он состоял производителем у Циммермана, а потом у Петрово-Соловово. Как производитель Лебедь был замечательной лошадью, причем прославился он только своими дочерьми. У Циммермана, кроме Лебёдки, он дал знаменитую призовую кобылу Любушку, которая оказалась и выдающейся заводской маткой. Хороша была и ее родная сестра Любушка 2-я. У Петрово-Соловово известность получили две дочери Лебедя – Тревога 5.34, мать Туза, показавшего безминутную резвость и оставившего славное потомство, и Туча. Туча – бабка Телемака 4.35,4 и мать кобылы Тоски. Ни один из сыновей Лебедя не сумел получить известность как производитель, и ныне кровь циммермановского Лебедя имеет значение только в женских линиях.

Лебедь был сыном Лжеца, вороного жеребца, родившегося в Хреновском заводе и состоявшего производителем у Ф.М. Циммермана. Отцом Лжеца был сам Лебедь 4-й, а его мать Хламида была дочерью Полкана 3-го! Невозможно даже представить лошади более интересного происхождения. С точки зрения соединения кровей Лжец являл собой комбинацию Лебедь 4-й + Полкан 3-й, о которой я столько раз говорил. Существуют данные, что Лжец был очень резов. Так, А.А. Стахович писал о нем: «Лжец, проданный на первом аукционе и бывший первоклассною по резвости лошадью на тамбовских и воронежских бегах 1850-х годов, бежавший пяти лет в Тамбове три версты в 5 минут 40 секунд». Прежние охотники считали Лжеца лошадью первоклассной. В 1851 году в Тамбове Лжец выиграл Императорский приз. В побитом поле остались три лошади, в том числе известный кропотовский Дюжак.

В 1854 году Лжец покрыл кобылу Игривую, и от этой случки родился Лебедь. Игривая была завода Циммермана и после Тёлки резвейшая дочь его знаменитого рыжего Бычка. Игривая бежала мало, но блестяще: она ни разу не проиграла и ушла с ипподрома, не узнав поражения. Лучший ее бег был в Санкт-Петербурге в 1853 году. Резвость 5.55. Мать Игривой Полканша была дочерью воейковского Ловкого, сына кобылы, тоже носившей имя Ловкая и бывшей дочерью Ловкого 1-го. Дедом Игривой по отцу был знаменитый шишкинский Бычок.

Если посмотреть теперь на родословную циммермановского Лебедя в целом, то бросится в глаза близкое присутствие знаменитых лошадей. Общий фон родословной – троекратное присутствие Ловкого 1-го, то есть того основания, благодаря которому создан сам Полкан 3-й.

Мать Лебёдки Летучая, а также ее бабка Летунья родились в заводе Ф.М. Циммермана. Родоначальницей этого гнезда была хреновская кобыла Озарная, дочь Ловкого 1-го. Озарная была одной из лучших кобыл завода Циммермана и оставила там много приплода. Две ее дочери, Усердная и Летунья, выиграли в тройке в Тамбове. Летунья была дочерью Дорогого, происходившего от лошадей Недоброво. Отцом Летучей был хреновской Устюг, сын знаменитого Усана 4-го, происходившего из линии Полкана 3-го.

От этой Летучей и Лебедя и родилась Лебёдка. Таким образом, Лебедь дал одну из своих лучших дочерей при скрещивании с кобылой Полкановой крови по отцу и крови Ловкого 1-го со стороны матери. Иначе говоря, родословная Лебёдки являет собой результат накопления крови Ловкого 1-го при инбридинге на Полкана 3-го и непосредственном участии перечисленных выше знаменитых лошадей. Эта замечательная родословная плюс резвость и высокие личные качества Лебёдки позволили ей стать одной из лучших маток нашего коннозаводства.

Я уже указал, что как производитель Лишний был совершенно выдающимся жеребцом. Всех своих лучших детей он дал до поступления в завод Курлина. У Курлина он дал лишь немногих только достойных лошадей, и об этом нельзя не пожалеть.

В заводе Курлина состав кобыл был не только ограничен, но и малоинтересен. Кобылы были тяжелы, рослы, очень широки и костисты, но в них угас тот священный огонь, который горел в самом Лишнем, и была утрачена его высокая породность. Однако Лишний был настолько знаменитым производителем, что пребывание его в заводе Курлина не осталось бесследным. Дочери Лишнего и их приплоды очень хорошо поехали незадолго до войны. Он дал в этом заводе 22 призовые лошади.

Оставил Лишний Курлину и замечательного жеребца – вороного Горностая. Горностай имел удовлетворительный рекорд и сердце настоящего рысака. Я помню, что им очень увлекались волжане, и не без основания. Горностай погиб после революции. На заводском поприще наибольший успех имели сыновья Лишнего Гетман, Задор, Спорт, начал было выдвигаться Жиган. Лишний пал в заводе Курлина в 1906 году.

Закончу свой рассказ о Лишнем историей о том, как В.Н. Телегин купил этого жеребца у Н.П. Малютина. Лишний произвел исключительное впечатление на Телегина, который видел его в Москве на бегу. Но Телегин, зная средства Малютина, не смел и мечтать о покупке этого жеребца. Жеребец обещал многое, и, по общему мнению, ему предстояла блестящая карьера. Каково же было удивление Телегина, когда в Орле от проезжего охотника он случайно узнал, что у Лишнего пошла кровь горлом и он отправлен в завод и что огорченный Малютин будто бы назначил его в продажу! Зная характер Малютина, Телегин не сомневался, что Малютин под горячую руку действительно продаст Лишнего. Однако надо было спешить, пока он не остыл. Телегин в тот же день послал телеграмму в Злынь и вызвал своего любимого сына Николая. Тот на другое утро примчался из имения, думая, что отец заболел. Объяснив сыну, в чем дело, указав, как надо себя вести в Быках у Малютина, и велев купить Лишнего не дороже четырех-пяти тысяч рублей, Телегин отпустил сына, а сам уехал в деревню. Финансовый вопрос имел в то время для Телегина большое значение, поскольку тогда он еще не успел составить на лошадях состояние. Прошло три дня. Телегин получил от сына телеграмму, что Лишний куплен и что сам он будет на другой день. Счастливый отец лично выехал на вокзал, встретил, обнял сына и стал расспрашивать его про Лишнего. Они вышли с вокзала и уселись на извозчика. Все в Орле знали Телегина, извозчик повез его прямо на Болховскую, в гостиницу, где всегда останавливались Телегины. По дороге сын рассказал отцу все подробности о Лишнем, и старый Телегин был в восторге, что удалось купить эту замечательную лошадь. «Да! – вдруг спохватился Василий Николаевич. – А сколько ты заплатил за жеребца?» И тревожная нотка прозвучала в его голосе. «Одиннадцать тысяч», – последовал ответ. Тут старик Телегин совершенно вышел из себя, начал кричать, что сын разорил всю семью, ругал его, пустил было в ход свою палку, но кончил тем, что прогнал сына с пролетки, один вернулся в гостиницу и тотчас же уехал домой в деревню. Он не разговаривал с сыном и даже избегал с ним встречаться. Наконец Лишнего привезли. В Злыни это было событие. С утра все были на ногах, только об этом и говорили. Старик Телегин сначала один осмотрел жеребца, сейчас же после осмотра он бросился искать сына и, найдя его, обнял, извинился и сказал: «За такую лошадь не жаль дать и вдвое больше! Правильно сделал, что купил!» Так состоялось примирение отца с сыном. А чтобы расплатиться с Малютиным, Телегину пришлось-таки заложить имение.

Заводские матки у Курлина не произвели на меня большого впечатления. Это был средний материал, однако же с ним стоило работать. Выделялась одна Горностайка.

Горностайка (Гордый-Молодой – Удаль) – вороная кобыла, р. 1895 г., завода М.М. Наумова. Имела рекорд 1.56¼ в провинции. Когда мне вывели Горностайку, я долго ею любовался: в кобыле было 3½ вершка росту, но какая соразмерность частей, какая гармония, глубина, какая породность! Глядя на эту кобылу, я понимал, почему в свое время вся Волга и вся Кама были прямо-таки помешаны на молоствовских лошадях. Замечательные были лошади в свое время у В.Т. Молоствова, и Нагиб был одним из тех жеребцов, коему суждено было стать основателем благородного дома. Горностайка была дочерью Гордого-Молодого, полусестрой знаменитого Чудного 2-го и Чародея. Нагиб приходился ей дедом. Со стороны матери Горностайка происходила от лошадей Наумова, почтенного самарского коннозаводчика, в заводе которого преобладали тулиновские и подовские крови. Они же входили в родословную Удали, матери Горностайки. Горностайка оказалась выдающейся по своему приплоду кобылой. Она дала исключительно ценных лошадей, ее сын Горностай получил заводское назначение. Очень хороша была и дочь Горностайки Грозная.