– Телефон не работает, – он пошел к стойке, подвинул к себе телефон, поднял и показал мне молчащую трубку. – Ничего. Тут в каждом окне торчит пожилая тетушка. Поливает герань и высматривает прохожих и соседок. Она и позвонит.
– Кто?
– Тетушка.
– Какая? – я ничего не понимал.
– Любая, – сказал он. – Какая-нибудь. Она уже позвонила, готов держать пари. Полиция скоро будет. Вам принести счет?
– Я буду ждать полицию, – сказал я.
– Как угодно, – ответил он.
Вот, собственно, и все.
– Вот, собственно, и все, – сказал я репортеру. – Мне кажется, это были германские агенты. Я в этом просто уверен.
Я услышал тонкий и звонкий, но чуть приглушенный стук.
Ручка-самописка выпала из пальцев задремавшего репортера и упала на кафельный пол. Этот, как его,
Он вздрогнул, проснулся, ловко нагнулся, подхватив ручку, и спросил:
– Значит, вы уверены, что это именно господин Гитлер написал книгу “Моя борьба”?
– Совершенно уверен, – сказал я. – Он ведь сам признался. Я же вам сказал.
– А, да, да! – сказал Клопфер, листая свой блокнот. – Вот, я тут записал, я все записал в деталях! Ну, не смотрите на меня с такой укоризной, святой отец. Простите меня. Тем более что я не заснул. Что вы! Ну, разве задремал на секундочку.
– Устали? – спросил я.
– Что вы! Нет, совсем другое! На меня нахлынуло. Я немного замечтался во время нашего разговора. У меня очень живое воображение, а вы так славно рассказываете! Такие подробности! Жаль, право, жаль, что мне придется писать всего лишь маленькую заметку. Кто я? Маленький репортер…
Он замолчал, как будто ждал, что я что-то ему скажу. Что-то одобрительно-поощрительное. Что-то вроде “у вас еще вся жизнь впереди”.
Но что мне было ему сказать?
– А когда-то я хотел быть большим-пребольшим… Но – увы. Хотя я очень старался. Но, может быть, все это правильно. Ведь не может каждый журналист стать главным редактором. Жизнь – это пирамида. Общество – это пирамида. Мне отец объяснял. Все верно. Но все равно тоскливо. Только не надо мне говорить про нищих духом, что они как-то там особенно хорошо живут. Ладно?