Я озадаченно нахмурилась, а Арман осторожно взял меня за плечи.

– Альда, – негромко продолжил он, – ваше появление взбудоражило всю Кальдасторию.

– Я ничего не делала! – возмутилась я и королевские руки с плеч стряхнула с досадой. Нет, само прикосновение мне было приятно, но вот сопроводительный комментарий – вообще нет. Отдыхала себе культурно, никого не трогала, а из меня чуть ли не символ сексуальной революции сделали! Ну и любой другой заодно. Понимаю, что просто воспользовались удачно подвернувшейся кандидатурой, но все равно неприятно.

– Я вас ни в чем не обвиняю, – мягко улыбнулся монарх, вновь протягивая ко мне ищущие верхние конечности. – Но ваша близость ко мне у многих вызывает настороженность, и…

Король прервался и закончил совсем другим тоном – удивленным и недовольным:

– Что вы делаете?

– Отхожу от вас подальше, – пояснила, – чтобы никого не смущать близостью. Теперь вопрос улажен?

– Альда! – Правитель Кальдастории не то чтобы прикрикнул (попробовал бы!), но строгостью тона, как и решительным променадом в мою сторону, обозначил серьезность намерений. – Подумайте сами!

И его тон снова поменялся, перепрыгнув на игриво-деловитый:

– Давай поженимся?

Хм. Свадьбы с королем иной реальности в пакете туристических услуг точно не было, мне бы с моей зарплатой почти честного управленца ее никак не потянуть материально, тогда… в чем подвох? Дары Богини волнуют Армана не больше, чем любого нормального мужчину из моего мира: то есть волнуют, конечно, но во вполне адекватных пропорциях, это я установила в те редкие моменты, когда король забывался и переставал изображать из себя загипнотизированного идиота. В общем-то я оттого подле него и задержалась, что заподозрила, что не стану ему кем-то (или чем-то) фатальным. Так подытожим, еще раз громко и четко: в чем подвох?

Заглянула в лазурные очи повелителя и по подернувшей их в очередной раз глуповатой дымке поняла со всей очевидностью: не скажет. Нет, кое-какие причины озвучит, но явно не все. Что ж… Я задумчиво пожевала губами. У короля есть свои маленькие (или большие?) тайны, но упрекать его в этом я не спешила, чувствуя приятное мстительное удовлетворение от того, что и у меня они есть. Ведь открываться, что я нелегальная иномирная попаданка с ограниченным сроком пребывания в его королевстве, я не собиралась, даже если бы не было прямого запрета в договоре.

Так что двигавшие королем причины я великодушно оставила без выяснения, сосредоточившись на другом: замуж в отпуске я, понятное дело, не пойду, но это не значит, что можно легкомысленно пропустить мимо ушей саму форму предложения! Что это за проходное «Давай поженимся», в коридоре, чуть ли не на бегу?! Он бы мне еще эсэмэску скинул, в самом деле! Нет уж, если получился такой неожиданный романтический бонус в путешествии, то и оформить его следовало так, чтобы было чем похвастаться по возвращении!

Я устремила на короля откровенно шокированный взгляд:

– Давай поженимся?! Ушам своим не верю! И это все? Все, что предпринимает не кто-нибудь, а солидный мужчина с положением и возможностями, король целой страны, чтобы сделать брачное предложение?

Арман закатил ясные голубые глазки к расписному потолку.

– А что бы вы хотели?

– Я еще и сама программу вам должна набросать?! – воскликнула, закипая.

– Мадам, вы – единственная женщина в Кальдастории, которую надо упрашивать стать королевой! – отметил венценосный жених.

– Да, я уникальная, – с достоинством признала, и Арман показательно вздохнул.