– Нам впервые посчастливилось попасть во дворец, – продолжил предводитель тоном столь сладким, что я невольно покосилась на ядовитое печенье в своей руке. – Не подскажете ли нам, достопочтенная мадам, где мы могли бы хоть одним глазком взглянуть на первую красавицу Кальдастории, слава о которой прогремела на всю страну? Умоляю, нам бы лишь бросить трепетный взгляд на ее несравненную красоту и привезти в нашу провинцию рассказ об этом чуде.

Я скептически покривилась. А вот баронессу встреча с непонятными личностями (а ведь никто из них до сих пор не представился, что было моветоном даже по меркам моей реальности!) где-то на задворках королевской резиденции если и удивила, то она это никак не продемонстрировала, полностью сосредоточившись на словах о потенциальных поклонниках. Впрочем, свидетельницей их подозрительного появления с черного хода она не была, что могло послужить частичным извинением ее дальнейшего неразумного поведения.

– Вам повезло, господа, – высокомерно хмыкнула мадам Попа. – Не нужно никуда ходить, потому что первая красавица Кальдастории перед вами.

И она приосанилась, взметнув ладонь к пелеринке, словно намереваясь ее победно распахнуть в доказательство.

– Не нужно! – быстро и чуток боязливо остановил ее предводитель и добавил на тон ниже: – Действительно повезло, почтение Темному богу.

Что случилось в следующую минуту – четкие и внятные свидетельские показания дать не берусь, потому что и подсматривать было неудобно, и в магии я не специалист, как и в похищении благородных дам. Показалось только, что, следуя короткому знаку предводителя, второй мужчина, скромно и молчаливо державшийся за его плечом, вдруг шагнул вперед, ударил красной молнией в изумленную мадам Попу, и та рухнула аккурат в подставленные ей объятия третьего подозрительного субъекта.

– Помогите! – жалко и задушенно пропыхтел тот, окончательно испортив мое мнение об этой диверсионной группе. – Она тяжелая.

Его подельники засуетились, подхватывая баронессу и заматывая ее в длинный мужской плащ.

– Вы не перестарались, Лерт? – с намеком на неудовольствие осведомился магистр. – Она, случаем, не помрет? Еще до жертвоприношения?

Названный Лертом равнодушно пожал плечами, старательно обворачивая мадам Попагранд плотной невзрачной тканью, и тускло ответил:

– Темному богу все равно, какую жертву возложили на алтарь, живую или мертвую. Если не очухается – даже лучше, возни и жалобных криков будет меньше.

– Это да, – признал магистр, окидывая оценивающим взглядом надежно спеленатую мадам Попу. – Через черный ход с таким грузом из дворца не уйти, почтение Темному, что Великий приор выделил из личных запасов редкую магию на этот случай. Приготовьтесь, братья!

Два маньяка подхватили с обеих сторон безвольный сверток с баронессой, а третий достал из кармана какую-то скляночку, вполне безобидную на вид. Лицо его обрело одухотворенное выражение, и тут… я решительно шагнула в галерею, обрекая грустного мраморного юношу на возвращение к хроническому одиночеству.

– Кто вы такие? – вопросила требовательно и для придания значительности тряхнула коробкой с печеньем, вызвав загадочное шебуршение. – И куда тащите бывшую фаворитку короля?

Я воспользовалась краткой ошеломленной паузой, чтобы бросить быстрый взгляд в окно и с определенной долей воодушевления заметить там развод гвардейского караула. Вероятно, близился упомянутый ранее обход.

На мгновение враги застыли. Мой перевод троицы в неприятельскую категорию произошел машинально и молниеносно, едва глазам открылись их зверские, откровенно маньячные физиономии, хотя допускаю, что завернутый в плотный не по летней погоде плащ полутруп баронессы дер Попагранд в руках вторженцев помешал дать их внешности объективную оценку.

– Шли бы вы лучше своей дорогой, мадам, – пробурчал громадный Лерт, с опасливым недоумением приглядываясь к воинственно сотрясаемой мною коробке, а вот магистр оказался умнее.

– Бывшую? – вскинулся он. – Вы сказали – бывшую фаворитку короля?! Почему? Разве это не мадам дер Траун?

Я с радостной издевкой усмехнулась ему прямо в лицо, одновременно прикидывая, что имеется в наличии из подручных средств. Увы, список не внушал оптимизма: кроме уже весьма помятой в бессмысленной беготне коробки с многострадальным печеньем, возлагать хоть какие-то робкие надежды можно было только на вазу типа древнегреческой амфоры, но отчего-то с тремя ручками, хотя трехрукие иномирцы мне в отпуске еще не попадались. Ваза уверенно стояла на невысокой колонне-подставке в простенке между окнами и не подозревала о моих коварных планах на ее счет.

– Разумеется нет, – процедила я сквозь зубы и тут же предложила на удачу: – Кстати, хотите печенья?