Убийство.

Останется только понять, кто именно это сделал.

Но пока работа в дальнем углу ковчега продолжалась. Большинство сотрудников затаились до утра, закопались под как можно бо́льшими слоями теплой одежды, но до сих пор оставались нерешенными несколько насущных вопросов. Таких вопросов, которые не станут ждать восхода солнца или окончания бури.

Отец Корнелиус работал над теперь уже пустым гробом, до сих пор освещенным ярким светом. Ким стояла подле него, записывая в дневник священника все, что он говорил. Как наблюдатель от ООН она не была обязана помогать отцу Корнелиусу таким образом, но теперь поневоле оказалась с ним в одной лодке. Ведь легкое недоверие со стороны сотрудников «Проекта Ковчег» к группе Уокера, которое существовало в момент их прибытия, разрослось теперь до огромной пропасти.

За ними бдительно наблюдала Полли Беннетт и еще пара членов археологической команды. Недоверие, написанное на лицах молодых археологов, говорило о многом, но Уокер понимал, что оно вполне заслуженное. И Ким, и священник повели себя очень странно, когда впервые оказались возле гроба и его «обитателя».

Уокер ничем им не помогал, он находился здесь по той же причине, что и археологи, – желая быть уверенным, что никто не съедет с катушек и не попытается повредить гроб, или, что хуже, нанести увечья себе или окружающим.

Немного поодаль, у подножия лестницы, которая вела на второй уровень, лежал кадавр. Обработанный и плотно обернутый, он был спрятан в пластиковый мешок, а в целях удобства транспортировки дополнительно помещен в какой-то брезентовый чехол на молнии. Как только шторм утихнет, его начнут спускать с горы.

Уокер оторвал взгляд от чехла, заставив себя не думать об уродливом искривленном трупе внутри и об устрашающих рогах на черепе.

– Как-то это не здо́рово, – сказала Ким, нахмурившись, и отступила от отца Корнелиуса на шаг.

Уокер почувствовал, как внутри его растет дрожь.

«Нет, нет, – подумал он. – Пожалуйста, не надо больше этого дерьма!»

Но Ким посмотрела на него с таким видом, будто намеревалась поделиться шуткой.

– Он только что сказал, что хотел бы, чтобы профессор Оливьери был здесь, – сказала она и игриво толкнула священника локтем. – Честно говоря, я в шоке.

Священник стал смущенно подбирать слова:

– Это только потому, что… ну… Оливьери мог бы помочь перевести кое-какие трудные места…

– Он с самого начала не соглашался ни с единым вашим словом, – напомнил Уокер. – К тому же у него неустойчивая психика и – прошу прощения, отец, – он откровенный козел.

– Не возражаю, – ответил священник, – но он очень начитанный козел.

Студенты-археологи уставились на него. Ким удивленно подняла бровь и сделала вид, что ничего не услышала, но Уокер только рассмеялся. Уже не в первый раз в его присутствии пожилой священник позволял себе острое словцо. Но теперь это означало еще и то, что отец Корнелиус полностью держит себя в руках.

Полли Беннетт подошла к гробу и встала рядом с Ким и священником. В отсутствие Хелен Маршалл Полли оказалась самым старшим членом команды археологов и фактически взяла на себя обязанности их начальника.

– Это сильно отличается от того, что было на крышке? – спросила Полли священника.