Вот так всегда… Даже в споре. Готовишься, подбираешь аргументы, заманиваешь оппонента в ловушку логических противоречий, а результаты пожинает кто-то другой. Проклятая мужская "конкуренция" испортила весь настрой. Перебегать дорогу седому службисту опрометчиво. Он сейчас, как сторожевой пес, ухвативший, за шкирку холеного соседского пуделя, во время рутинной прогулки по двору и наслаждением его треплющий. Ждал удобного момента вмешаться. Наконец, дождался. Посидим, послушаем, может, что-то важное всплывет.
— Собственно говоря, я обсуждал содержание диссертации с соискателем… — почуяв неладное, "пудель" отчаянно дернулся в страшных челюстях служебного волкодава, наивно надеясь удрать без схватки (и трепки).
— Мы дадим ей возможность высказаться, — не то пообещал, не то пригрозил седой, — Кажется, лично вас интересуют базовые причины "Гладомора" 30-х и продовольственной катастрофы в блокадном Ленинграде?
— Например! — социолог, не чая найти спасения, всё-таки принял вызов, — Как это безобразие объяснить с точки зрения коммунистической морали и идеологии?
— Никак, — ласково оскалился седой, — Коммунизм к упомянутым преступлениям никакого отношения не имеет, — довольно оглядев опешившего собеседника и уточнил, — При Союзе это была государственная тайна…
— А голод 1921 года?! — ого, в бой пошли тяжелые аргументы.
— Правильно заданный вопрос — половина ответа, — седой приглашающее кивает, — Галина Олеговна вам сейчас всё популярно объяснит, — снова оскалился (наслаждается ситуацией!), — вплоть до мелких деталей.
Вот тебе и посидела. Вот тебе и перевела дух… Или это такая форма психологической поддержки? Хм…
— Если верить официальной "Истории коммунистической партии СССР", — в голове вихрем проносятся обрывки мыслей, — единственная связь голода 1921 года с коммунизмом заключается в том, что его устроили не одни так называемые "коммунисты", ещё буквально вчера "левые социал-демократы". С технической точки зрения, политику безграмотной "продразверстки" начало проводить ещё царское правительство в 1916 году. — Позвольте… — социолог пытается перехватить инициативу, — "Продразверстка" — непременный элемент режима военного коммунизма! — вот же, блин, "поколение Пепси". Он совершенно не изучал первоисточники?
— Ошибка, путать метод распределения, — тут я сделала нажим на последнем слове, — и метод добывания продовольствия. Коммунистическим является "уравнительный паек", вне зависимости от социального статуса. А хлеб из крестьян, и большевики, и царские заготовители, и "белые", и все остальные участники Гражданской войны… включая немцев с интервентами, выколачивали одними методами. Коммунизмом там даже не пахло…
— Вы ещё скажите, что большевики грабили деревню наравне с прочими! — мужик, ты зря трепыхаешься.
— После войны исследователи подсчитали, что разница была… Большевикам, давшим мужикам землю, в процессе хлебозаготовок сопротивлялись примерно в 5 раз слабее, чем всем остальным претендентам. Однако, принципиально грабительский характер продразверстки не отрицал никто. Даже Ленин, на Х съезде партии, призывал заменить это позорное наследие буржуазного строя "коммунистическим продуктообменом". Не надо путать "этикетку" с содержанием. Учтите, что "белые" снабжением населения пищей не занимались вовсе…
— То есть, как военный, так и послевоенный голод, в первые годы Советской власти, коммунистическим не считаем? — до чего упорный оппонент попался. Ни в грош меня не ставит. Покосилась на седого, тот кивнул.
— Он был "социалистический". Социализм, как общественный строй, сохраняющий государственный гнет, без террора населения угрозой голодной смерти или физической расправы — не жизнеспособен. Базовый признак!
Вовремя же меня подменили. Тема — не моя. Про продукты (пищевую химию), я готова болтать часами, а от чистой политики — увольте. Век бы её не видеть. Особенно, в тяжелые времена. Грязь, кровь и дерьмо…
— Мне кажется, — обиженно тянет социолог, потеряв прежний напор, — тут грубо жонглируют терминами.
— Вопрос сложный, — седой снова обманчиво мягок, — давайте не будем торопиться и разберем значение одних и тех же маркирующих слов на протяжении первых послереволюционных лет. Начнем с того, что после февраля 1917 года монархистов (как организованной силы) в России не осталось. Даже члены царской семьи, в момент свержения Николая Второго, публично разгуливали, нацепив красные банты. Гражданскую войну вели между собой представители "социалистических" партий! Насмерть бились большевики с меньшевиками, правые эсеры с левыми эсерами и так далее… Керенский вполне обоснованно считал и публично называл себя социалистом! Государственный гимн Российской Республики, рожденной в феврале 1917 года — революционный гимн "Марсельеза"! Монархистская фракция (вопреки красной пропаганде) у "белых" прозябала на положении преследуемого подполья. Свержение Николая Второго — "белые" совершенно заслуженно считали своей важнейшей победой "на пути к свободе и демократии". "Красные", напротив, к уничтожению русской монархии — совершенно не причастны!
— То есть, настоящая Революция победила в феврале, а в октябре — случился какой-то странный и незаконный переворот…
— Именно! — подхватил седой, — Горстка оголделых политических экстремистов (в лице микроскопической "партии большевиков" с аналогичными "союзниками") к началу 1918 года не имела в глазах населения ни авторитета "законно избранной власти", как разогнанное Учредительное Собрание, ни реальной силы, ни репутации… Одно название — "немецкие шпионы". Падения этого подозрительного режима — с минуты на минуту ожидали не только за границей, но и внутри бывшей Российской империи. Однако, случилось чудо… Великое и страшное.
— Если называть это своим именем, — поморщился социолог, — грандиозная хозяйственная катастрофа.