– Аскольд, ты меня пугаешь, – она подалась вперёд. – Что случилось?

– Ничего особенного, – я улыбнулся и расслабленно откинулся на спинку кресла. – Просто хотел сказать тебе, что по большей части я против политических браков. И против того, чтобы кто-то ставил крест на своём счастье ради блага других. Я ведь говорил, что в скором времени стану аристократом, верно?

– Да, – удивлённо кивнула она.

– Скажу тебе по очень-очень большому секрету. Восемнадцатого марта, меньше чем через четыре недели, состоится комиссия, по итогам которой с огромной долей вероятности будет принято решение даровать мне личное дворянство.

– Что? Так скоро?! – округлила глаза тётя Мари и, вскочив с кресла, бросилась ко мне. – Это же здорово, Аскольд! Потрясающе! Великолепно!

Тётя так сильно меня обняла, что мне едва альтеру не пришлось использовать, чтобы укреплять тело.

– Спасибо за поздравления, – кашлянув проговорил я, когда она успокоилась. – Но я вот что хочу сказать. Я не собираюсь бросать тебя и братьев на произвол судьбы. И сам не собираюсь останавливаться на достигнутом. Как минимум я создам боярский род. И приложу все усилия, чтобы братья не стояли на месте. После получения статуса аристократа я, чтобы защитить вас в правовом поле, предложу вам стать моими Слугами. Обещаю, что ничего в наших отношениях не изменится. Более того, я хочу создать Глебу и Борису условия для деяний. Чтобы за дела их я по праву мог бы помочь и им стать аристократами. Ты мне веришь, тётя Мари?

– Да, Аскольд, – она энергично закивала. – Конечно.

– Тогда ты можешь оставить благополучие братьев и их социальный рост на меня, – проникновенно проговорил я.

Тётя Мари вновь хлопнула ресничками, а затем отвернулась.

– Почему ты завёл этот разговор? – спросила она в сторону.

– Потому что знаю, что ты готова из кожи вон лезть ради благополучия нас троих. Так было раньше. Мне хочется верить, что я смог показать тебе, что больше не нужно ставить на себе крест.

– Ты… – она снова посмотрела на меня и грустно вздохнула. – Порой мне кажется, что ты не просто повзрослел. Что тебе как минимум лет тридцать пять.

– Так и есть, – хмыкнул я. – Психологический возраст, знаешь ли, может отличаться от реального.

– Психологический возраст… – повторила она и покачала головой. – Ты, правда, так хорошо меня знаешь?

– Ага. Поэтому прошу, не делай того, что лично тебя сделает несчастной.

– Я… – она закусила губы, а затем медленно кивнула. – Ладно. Спасибо, Аскольд, – на глазах тёти появились слёзы.

Я встал с кресла и обнял её. Может быть, сначала она и воспринимала Чудинова, как подружку по интересам, но судя по описанию Вадима, сегодня поняла, что не только кулинария интересует Чудинова.

«Я ему интересна! Ресторан. А вдруг… вдруг он захочет большего? Вдруг… Вдруг и вовсе потом позовёт замуж?»

Сама тётя не из тех, кто таким способом захочет стать аристократкой. Но ради троих «сыновей» может и пойти против самой себя.