Шли мы лесом разными тропами, а вечером на поляну вышли, палатки поставили. Полночи у костра просидели, песни пели, анекдоты рассказывали. А у меня в голове все одна мысль крутиться: случиться ли этой ночью то, что я уже так давно ждал, или она отвернется от меня на другой бок и уснет. Но, думаю, ведь все от меня зависит.

Наконец все спать пошли. Залез я в палатку и вижу, что Эль-вирка уже лицом к стенке легла. Но местечко там все-таки найдется – стенка же матерчатая. Я взял да и запрыгнул туда и оказался с ней нос к носу. Она от неожиданности и сказать ничего не успела. Обнял я ее, и тогда в первый раз в моих ладонях оказалась ее девичья грудь. Такая аккуратная, маленькая, упругая, ну, словом, девичья.

А дальше я по молодости выделываться стал.

– Что это ты делаешь? – не поняла Эльвира.

– Это, – говорю, – джаз, синкопы.

– Что?! Какие еще синкопы?

– Если не подходит, сейчас ритмы зарубежной эстрады сделаю, или…

– Обалдел ты, что ли, совсем, Анатоль.

– Обалдел, Эльвирочка, обалдел от любви к тебе.

– Ты нарочно все это делаешь?

– Что все, Эльвирочка? Ты скажи как, а я постараюсь.

– Чувствовать надо, Анатоль, а ты все стараешься.

Ладно, думаю, заигрался, пора заканчивать. А тело у меня всегда было мускулистое, жилистое. Схватил я ее ногами, зажал слегка и не пускаю.

– Пусти, – говорит, – дурак, пусти. – Руками меня оттолкнула и на другой бок повернулась…

После этого похода мы с ней больше не виделись. Слышал я, что она вскоре замуж вышла, и я через несколько лет женился. Так пути наши и разошлись. Но я часто ту ночь вспоминал и думал, что, скорее всего, Эльвира до неузнаваемости изменилась, ведь время все меняет, и нет больше той девичьей груди, что меня так влекла и волновала. И тут, как только я ее на улице встретил, все эти мысли и воспоминания снова закружились у меня в голове.

Через два дня я решил, что уже самое время Эльвирочке позвонить. Набрал номер, и, к моей радости, она сразу меня узнала. Однако я тут же вспомнил, что букву «р» произношу пофранцузски, проще говоря, картавлю, поэтому меня всегда по телефону узнают.

Поговорил я для приличия о том, о сем – и спрашиваю:

– Может быть, я в гости к тебе приду вечерком, посидим, винца выпьем? Как ты на это смотришь?

Она молчит, паузу взяла, думает о чем-то.

– Ну так что, может, я зайду часов в восемь?