Тонька пришла вечером. Привычно дернула ручку – незапертая дверь легко поддалась:

– Софка, ты одна?

– Одна, одна.

Софка поднялась с дивана:

– Идем на кухню… нет, подожди, я тебе ванную покажу.

Она включила свет в коридоре и в ванной, и малюсенькое помещение заблестело, играя новым голубым кафелем от пола до потолка.

– Ну как?

– Очень хорошо, классно сделал. Я же говорила тебе, он хороший мастер.

– Не только хороший мастер… – Софка кокетливо покачала головой из стороны в сторону, как игрушечная собачка, предназначенная для украшения легковой машины.

– Сколько он с тебя взял?

– Да нисколько. Сказал, что еще полку на днях в коридоре прибьет.

– Теперь, конечно…

Тонька достала из кармана пачку «Столичных», прикурила от зажигалки и открыла балкон, чтобы дым выходил на улицу.

– Слушай, я все тебя хотела спросить… Ты не боишься, что Мишка в своих поездках может с кем-то познакомиться?

– Мишка? В поездках? Ты Мишки не знаешь, – тут же отвела ненужную мысль Софка. – Да к тому же, он останавливается в каждом городе на два-три дня… Дай-ка и мне сигарету.

– Тебе зачем, ты ж не куришь?

– Сегодня курю… Скоро Мишка вернется… Знаешь, я так скучаю по нему. Когда его нет, мне тоже, конечно, неплохо, но с ним все совершенно иначе.

– Да брось ты, – нарочито-жеманно растягивая слова, сказала Тонька. – Он даже гвоздь в стенку, твой Мишка, вбить не может. Ты и живешь-то, только когда его нет.

– Что тебе говорить, ты все равно ничего не поймешь, Гнидхен. Рожденный ползать летать не может… Я его люблю!

– А гуляешь зачем? Вот если я это делаю, так потому что Витька мой сам хорош. А твой Мишка совсем другой.