— Хорошо, валяй. Вещая свою правду. Только скажи, в этом доме есть ещё вино? Я был бы не прочь промочить горло.

Синтия, поднявшись с лёгкой непринуждённой кошачьей грацией, прошлась по комнате до серванта, мелькая босыми ногами с маленькими, как конфетки, пальчиками и вернулась с двумя бокалами и бутылкой вина, красного, как кровь.

— Открывай, — протянула она бутылку мне.

— За встречу через сотню лет? — поднял я тост.

— Прошло на четверть века больше, — пожала она плечами, макая коралловые губки в бордовое вино.

Я последовал её примеру, не отрывая взгляда от её прелестного личика:

— Ты обещала мне историю, сестрёнка.

— Обещала. Ну так слушай.

Не знаю, что я надеялся услышать, но явно не то, что сказала Синтия.

— Ты знаешь легенду о том, что Элленджайты прокляты.

— Это не легенда, — поиграл я бокалом, наблюдая, как качается красное вино, которое в тени кажется чёрным. — Это прямая констатация факта. Никакой мистики — люди просто немного наблюдательнее, чем нам кажется.

— Проклятыми называли детей падших ангелов. Нефелимов.

Я крепче сжал челюсть, стараясь удержать крепкое словцо. Драгоценная сестрёнка на многое смотрела сквозь пальцы и не гнушалась спать с братьями, но она терпеть не могла сквернословий. Вот такая причуда.

А ещё она слишком увлекалась мистикой. Это у неё другая причуда, почти с детства.

— Нефелимов? — переспросил я. — Ты это серьёзно?

— Помолчи, Альберт. Мы же вроде как договорились, что ты примешь на веру мои слова?!

На самом деле мы не договаривались — на самом деле говорила только она, а я просто промолчал.

— И что там не так с этими нефелимыми?

— Всё. Судя по тому, что творилось в нашей семейке. Ну да речь не об этом. Мы не просто потомки падших ангелов — мы потомки Люцифера.

Я человек не трусливый. Честно. Я мало чего боюсь по жизни.