Мне не хотелось говорить.

Я хотел насладиться этим мимолётным чувством единения, увы, так быстро проходящим, в тихом спокойном молчании. Хотелось обнимать и чувствовать, глядеть и не наглядеться.

А слова между нами всегда рождали напряжение, недопонимания и боль.

Так было всегда.

И хотя Синтия пока ещё только собиралась начать очередной разговор века по душам, я уже чувствовал незримую трещинку. Ту самую.

Она медленно села и потянулась за моей рубашкой, набрасывая её на точёные плечики, прячась от моего взгляда. Отдаляясь, будто притворяя между нами стеклянную дверь.

Поправляя волосы, что умоляюще цеплялись за всё, до чего могли дотянуться, Синтия знакомым до боли, родным жестом собрала их в горсти, вытащил из-под рубашки и рассыпала сверху, заставляя проливаться золотым дождём.

Я зачарованно смотрел, как они переливаются рождественскими огоньками под мерцающим пламенем в камине.

— Самое время поблагодарить меня, братец, — с усмешкой протянула она.

— За что? За отличный секс? — попытался отшутиться я.

— И за него, если хочешь, тоже. Но лучше за то, что я почти, как богиня, смогла вернуть тебя из мира мёртвых.

Улыбка как-то сама собой сошла с лица:

— Ты это фигурально выражаясь?..

— Нет, Альберт, буквально. Ты, правда, не торопился вернуться ко мне. Мне даже начало казаться, что ты избегаешь самого этого места — нашего дома.

Но я всё равно знала: как не торопись ты сбежать от самого себя, рано или поздно ты все равно вернёшься. Как ты всегда возвращался ко мне. Только на этот раз ты слишком сильно медлил.

— Как всегда, слушая тебя я задаюсь вопросом: ты сумасшедшая или просто хорошо прикидываешься?

Лицо Синтии приняло незнакомое мне выражение глубокой задумчивости:

— После всего того, что мне пришлось пережить, братец, не мудрено сойти с ума. Иногда мне кажется, что всё, что я вижу — это тяжёлый, затянувшийся бред.

— Тогда можешь бредить вслух. Я охотно тебя послушаю. Из твоих уст, сестрёнка, любой вздор звучит для меня музыкой.

— Не в этот раз, братец. Но тебе придётся выслушать. И поверить. Потому что, во-первых, это будет правда. А, во-вторых, ты ведь здесь? А это лучшее доказательство тому, что, какой бы не выглядела бредовой история, что ты сейчас выслушаешь, это правда.