Она кивнула.

— Чего?

— Может быть того, что она может со мной сделать? Или того, что могу потерять тебя?

Катрин упрямо смотрела под ноги, на ковёр. Страшно было поднимать глаза на Альберта. Отчасти потому, что чувствовала себя лгуньей.

Но была и другая причина.

Страшно было поглядеть ему в лицо и убедиться, что все её подозрения обоснованы. Что то, чего она в глубине души боялась, уже свершилось.

Невесёлый, сухой смешок заставил её вздрогнуть.

— Вы, женщины, кажетесь такими разными и в то же время порой ведёте себя так одинаково.

Судя по тону Альберт, кажется, собирается её в чём-то обвинить?

Гнев и обида придали ей силы. Катрин всё-таки подняла глаза и с вызовом посмотрела в глаза Альберту.

— Мне не в чем оправдываться. Я не делала ничего плохого. И в мою обязанность не входило…

— Что? Что не входило в твои обязанности? Докладывать мне о том, что моя сестра жива? Нет, конечно. Но согласись, ты могла бы это сделать. У тебя вроде как не было причин это скрывать? Но вы обе предпочли лгать. Противно.

Не сдержавшись, Катрин сорвалась:

— А мне не противно?! Не противно разговаривать с тобой, зная о ваших с ней отношениях?! И ты ещё смеешь в чём-то меня упрекать?!

— Ты это сейчас о чём? — вызывающим нервную дрожь, ровным и тихим голосом, спросил он.

— О том, о самом! — огрызнулась Катрин.

— А если точнее?

— Я знаю, что ты спал со своей родной сестрой! И я надеялась дать тебе шанс исправиться, на этот раз, в твоей новой жизни попытаться всё изменить…

— Кто ты такая, чтобы раздавать мне шансы?

Голос Альберт не повысил, но было такое чувство, что он на неё наорал.