Вполне будничным движением нажав на кнопку блокировки дверей и включения сигнализации, Альберт небрежным жестом опустил ключи в карман.

Светлые волосы под ярким светом фонаря нимбом светились вокруг лица.

Он казался ненастоящим, как ненастоящими выглядят порой знаменитые актеры. Пока горят софиты всё слишком гламурно и приглажено. Не бывает в реальной жизни такого. Не бывает.

Словно почувствовав на себя взгляд (а может быть и действительно ощутив его), молодой человек повернувшись, поднял голову.

Катрин была уверена, что он смотрит на неё.

Отчего-то она воровато отступила, будто застигнутая за чем-то нехорошим. Штора упала, закрывая её от мрака, заглядывающего со стороны улицы.

Сердце учащённо билось.

Катрин прошлась по комнате. Поглядела на себя в зеркало. С бледного, как простыня, лица, потерянно глядели серые глаза.

Она ждала стука в дверь, не зная, чему сильнее огорчится — если Альберт постучит в дверь или если всё-таки нет.

Он постучал.

Рывком распахнув дверь, Катрин оказалась один на один со своими страхами и надеждами.

Альберта тоже румяным не назвал бы никто. Лицо его было сосредоточенным, можно даже сказать, замкнутым. Взгляд — серьёзным.

— Я видел, что ты не спишь. Пустишь меня?

Катрин посторонилась и Альберт прошёл в комнату, распространяя вокруг себя холодную свежесть зимней ночи, запах дорогого табака и едва уловимый шлейф парфюма.

Он обернулся, но прежде, чем успел хоть что-то сказать, Катрин набросилась на него с волнующим её вопросом:

— Где ты был?

Голос её был переполнен не гневом. В нём звучали боль и обида.

Катрин не рассчитывала на правдивый ответ. Просто вопрос не давал ей покоя последние несколько часов, фраза вертелась на языке, и вырвалась почти против воли.

Альберт на мгновение опустил ресницы, а потом поднял взгляд.

И спокойно глядя ей в глаза, уронил: