Если бы потом Линду попросили описать двор, дома, людей, у неё вряд ли бы это получилось. Действительно превратилась в какую-то сюрреалистическую, не слишком интересную декорацию, в детали которой не было ни времени, ни желания вглядываться.

Сознание вернулось лишь к тому моменту, как Ливиан открыл дверь, и они оба с явным изумлением уставились друг на друга.

Молодой человек выглядел взъерошенным, словно со сна. Почему-то непривычно было видеть в длинном свободном халате, не распахивающимся лишь благодаря поясу, едва стянутом на бёдрах. Хотя, будь он в трениках, было бы ещё непривычнее.

— Ты?.. — удивлённо протянул молодой человек.

А Линда с трудом удержалась, чтобы не развернуться и не удрать, как побитая собачонка. Все страхи, пережитые ею недавно, вернулись вновь и отчего-то казались даже страшнее, чем в тот момент, когда всё происходили.

Тёмное резкое лицо с пронзительными серыми глазами запечаталось в памяти словно кадр на фотоплёнке.

Линда опасалась, что Ливиан слышит, как колотится в волнении её сердце, испуганно и зло. Сердце ведь не дыхание, его не затаишь.

— Будешь держать меня на пороге? — прохладно поинтересовалась Линда.

Ливиан посторонился:

— Входи.

Печатая шаг, скрывая за показной надменной самоуверенностью страх и растерянность, Линда вошла в квартиру.

— Гостей не ждал, так что извини, — пожал плечами Ливиан, перехватив брезгливый взгляд незваной гостьи, скользнувший по серым потёртым обоям, залежам бутылок под столом, пепельнице, полной засыпанных пеплом, окурков, развороченной постели с не первой свежестью простынями.

— Что тут сказать? Скучноват пейзажик, — поделилась наблюдением Линда, стараясь скрыть охватившее её облегчение и радость — искомый ноутбук стоял прямо на столе. И (о, удача!) был включен.

Сирена ничего не говорила ни о каких программах. Её инструкции были простыми и чёткими — просто заразить вредоносной программой ноутбук Ливиана. Если что-то не сработает, это уже будет не её вина.

— Сказать, что я удивлён твоим визитом — ничего не сказать. Что тебе нужно, Линда? — голос Ливиана был столь же сдержан и прохладен, как и голос Линды.

Линда словно со стороны, не без удивления услышала собственный голос, произносящий странные реплики, как актриса в театре.

— Я хочу, чтобы ты оставил мою сестру в покое.

Удивление на лице Ливиана не стало для Линды откровением. Именно так и должен выглядеть ошарашенный человек, когда на него, словно ведро с водой, выливают совершенный бред.

— Я — сделал что?

— Не смей даже приближаться к Мередит! Я этого не потерплю!