– Потому что смерть ни одного из них не ударит по нему так же сильно, как Илюхина – по моему отцу. Мой старший брат был правой рукой отца, его помощником и компаньоном. И продолжателем рода. У невесты Илюхи после его смерти замер плод. Фактически наша семья лишилась не одного, а двух наследников. Ребенок брата умер на седьмом месяце прямо в утробе матери.

– Господи, какой кошмар, – Ангел начинает всхлипывать, но я не могу сейчас ее успокаивать. По-садистски хочу, чтобы она почувствовала весь ужас этой ситуации. Чтобы понимала масштабы трагедии.

– Когда появилась ты, я на самом деле хотел отдать тебя отцу, – выдерживаю паузу, чтобы она могла осознать каждое слово. – Ты мне понравилась, и я хотел сначала поиграть с тобой, трахнуть пару раз, а потом принести отцу на блюдечке. Может, даже хотел влюбить в себя, чтобы манипулировать твоим отцом.

– Ты мне омерзителен, – говорит она тихо, и эти слова взрывают мои внутренности.

– Потом я влюбился в тебя, – игнорирую ее слова и боль в груди. – Но отец узнал о нас и сказал, чтобы я привел тебя. Он хочет поставить твоего перед выбором: ты или он. Кто-то один обязательно должен умереть.

– Какие вы… отвратительные, – срывается она на плач. – Монстры. Бездушные твари. Все вы.

Поворачиваю голову как раз в момент, когда Ангел закрывает лицо ладонями, начиная рыдать.

– Поэтому мы здесь, – добавляю тихо. – Чтобы он не смог убить тебя.

– А отца?! – она резко отрывает руки от лица и садится на кровати. – Его можно убить?! Он единственный человек на этой планете, кто любит меня!

– Не единственный, – отвечаю мрачным тоном.

– Он единственный родной мне человек, понимаешь?! Потеряю его – останусь одна в этом мире! Тебе не понять, у тебя целая семья! А у меня только он! Пусти меня.

Геля пытается встать с кровати и толкает меня в спину.

– Отсюда не сбежать, Ангел, это остров.

– Пусти я сказала!

Встаю, позволяя ей подняться. Геля с трудом поднимается, постоянно кривясь от боли, и медленно, слегка согнувшись, идет на выход.

– Куда ты?

– Оставь меня в покое! – рявкает она. – Хочу побыть одна!

Я наблюдаю за тем, как она покидает комнату, а потом иду следом. Когда за ней закрывается входная дверь, становлюсь у панорамного окна. Ангел медленно бредет по песку к морю. Открываю входную дверь, чтобы в любой момент иметь возможность сорваться и добежать до нее, если она задумает дурость нырнуть в море, чтобы утопиться.

Но Ангел, конечно, этого не делает. Присаживается на шезлонг и смотрит на воду. Ее плечи подрагивают от плача, и она обнимает себя. Ерзает на месте, похоже, в поиске удобной позы, а потом ложится и лежит так следующие два часа.

Приношу плед, чтобы укрыть ее, потому что с заходом солнца стало прохладнее. Геля спит. Вздрагивает во сне и всхлипывает. Лицо опухшее от плача, губы искусанные. И все равно она самая красивая и самая желанная на свете.