Брауны заказали кэтринг в тайском ресторане, и целая бригада широколицых узкоглазых официантов, облаченных в стерильно белые халаты и высокие колпаки, обслуживала гостей, предлагая свои, неизвестно из чего приготовленные блюда.

Долли, встречавшая готей у парадных дверей, взяла Гроссе под руку и с видом радушной хозяйки ввела его в дом. Но от Гроссе не ускользнуло тревожное напряжение, застывшее в ее глазах. Эдмонд сидел, размазавшись по креслу, как полупустой мешок, и с виноватым видом приветствовал гостей.

- Ему сегодня нездоровится, – словно оправдываясь за мужа, шепнула Долли. – Последнее время он стал часто жаловаться, что ноги не держат.

- Сколько ему?

- Пятьдесят четыре.

- Рановато.

Усаживаясь на предложенное место, Гроссе брезгливо поморщился, заглянув в свою тарелку. Он должен был видеть и знать, что ест. К тому же похожие на петрушек официанты, суетливо снующие вокруг стола, действовали ему на нервы.

Беседа сладилась не сразу. Гроссе понимал, что со своей неприветливо-постной физиономией не вписывается ни в одну компанию. Но он ведь ни к кому и не напрашивался. И если им взбрело в голову его пригласить, так пусть на себя и пеняют.

Однако тема, затронутая за столом, неожиданно оказалась его темой, и с этой минуты уже не нужно было клещами вытягивать из него слова. Речь зашла о полубандитских молодежных организациях, именующих себя нео-нацистами. Долли тревожилась за безопасность своих детей, а Николь – за сохранность своей новенькой BMW. Но Гроссе придал вдруг этому явлению совсем иной оттонок.

- Нео-нацисты, – проворчал он себе под нос, не поднимая взгляда от тарелки, – придурковатые ублюдки, играющие в "разбойников" или в "войну". Они способны лишь на мелкое хулиганство. Тогда как подлинные нацисты – жрецы своего учения, ушли в ледовое подполье, где накапливают силы в ожидании удобного момента, чтобы в один прекрасный день гигантским, всесокрушающим китом снова всплыть на поверхность.

Забыв про еду, все повернулись к Гроссе, с испуганным недоумением уставившись на него.

- Мы не ослышались, дружище? – с недожеванным куском мяса за щекой спросил Майкл.

- Вам что-нибудь говорит название ОДЕССА? – вопросом на вопрос ответил Гроссе.

- Мне говорит! – тотчас отозвалась Николь. – В Штатах есть такой город. Кажется, евреи-эмигранты из России назвали его так в память о своем родном городе.

- Возможно, – с нарочито скучающим видом кивнул Гроссе. – Но я имею ввиду не город, а орден "ODESSA" – Organization der Entlassene SS Angehorige – современную, строго засекреченную, функционирующую среди нас нацистскую организацию преемников СД и "Черного ордена СС".

- В жизни не слышал про такую, – пожал плечами Майкл.

- И не должны были слышать. Время еще не пришло. Штаб-квартира организации, занимающаяся "мирскими" делами, до 1975 находилась в Мадриде. Куда они перебазировались потом, уточнять не будем. Ее мощная агентурная сеть Die Spinne – "Паук" – подобно интернету, опутала уже весь мир. "ODESSA" сильна не только своей супер-секретностью. В ее финансовую реку широкими потоками вливаются капиталы крупнейших концернов, фирм и заводов, соответствующих тайных организаций разных стран мира. Оставаясь невидимкой, "ODESSA" контролирует торговлю оружием, наркотиками, драгоценными камнями, изготовление фальшивых денежных знаков и документов, банки и нефть в мировой экономике. Более того, она напрямую связана с мировым терроризмом.

- Какие страшные вещи вы говорите, Эрих! – всплеснула холеными ручками Николь.

Тайские официанты, к тому времени исчерпавшие свой ассортимент блюд, неподвижно стояли вдоль стены. Большинство из них не знало и двух слов по-английски, но один явно навострил уши, превратив свои глаза в две амбразурные щели. Подозвав к себе старшего, Долли отпустила всю бригаду.

Не выносивший присутствия посторонних Гроссе облегченно вздохнул.